Как пережить то, что пережить невозможно
Шрифт:
Эта Т. больше не появлялась в моей жизни. Она ворвалась в нее, взбудоражила меня и стремглав исчезла. Оставив о себе легкое воспоминание о связи с папой. У меня есть ее номер, но никакого желания общаться с ней у меня нет.
Письма я не дождалась. Я ждала, но его не было. Оно не пришло. Не сказать, что я расстроилась. Мне казалось, что это был шанс. Что я согласилась общаться. Хотела вернуть его в свою жизнь. Но он и так всегда был в моей жизни. Всегда. Он мой папа. Он часть меня. А все остальное мои домыслы. Мои обиды.
Моя
Я склеила разбитый стакан и продолжила пить из него воду, как ни в чем не бывало. Но рано или поздно швы расходятся и все выходит наружу.
Я не думала о папе каждый день. Я была не очень-то хорошей дочерью, но я любила папу. В один день просто раздался звонок.
– Евгения Сергеевна? Вас беспокоят из милиции, ваш папа умер…
И мой крошечный мирок тоже скончался. Разбился о скалы.
И кому сейчас нужно это мое прощение?
Почему людей никогда не готовят к страшному? Почему нет такой специальной программы, которая бы помогала людям учиться жить заново. Нас никто не готовит к тому, что может раздаться тот самый страшный звонок. Что эта за жизнь такая, когда в любой момент тебе могут позвонить и сообщить самое страшное. То, без чего твоя жизнь уже никогда будет прежней. Почему тебе может кто-то позвонить и сказать эти самые страшные слова. Почему, почему, почему нас не готовят к этому.
Я ненавижу эти слова. Я слишком часто для одного человека слышала их. Все также переспрашивая. Тихо, спокойно, спрашивая – что, повторите, пожалуйста? Все, также думая, что жизнь надо мною шутит. Нельзя у одного человека постоянно отбирать любимых людей. Что это за справедливость такая? Сколько же можно склеивать этот разбитый стакан, насколько его еще хватит.
Слышать людей, как злую шутку. Что это твоя судьба такая. Вы пробовали когда-нибудь поддержать так человека? Человека, который потерял все. Не советую так делать. Вы еще больше убедите его быстрее залезть в петлю, ну раз судьба у него такая. Что ему уже терять то в принципе.
Ты можешь сколько угодно убеждать себя. Ты можешь сколько угодно говорить себе, что все прошло. Улыбаться на людях, задорно смеяться. Планировать эту жизнь. Ты можешь обманывать всех, но обмануть себя еще никому не удавалось.
Возможно ли до конца простить себя?
Можно ли пережить то, что
Глубокое море разбилось о скалы,
Там, где-то вдали затонул мой титан.
О синяя гладь, ты ведь не виновата,
Я душу отдала за самообман.
Глава 2. Мама
Тебе я посвятила много строк
Как жаль, что этим тебя не вернешь…
Мама. Какое прекрасное и нежное слово. И запретное. Сколько пройдено пути, чтобы запустить это слово в свою жизнь, и просто с легкой грустью произносить его и ни о чем не думать.
Мама, 20 лет я уже никого не могу так называть. В душе так пусто. Так одиноко от этого.
Я не солгу, если скажу, как скучаю по тебе, хоть и почти не помню тебя. Как мечтаю, чтобы ты была рядом. Просто видеть тебя. Вспомнить твое лицо, твою улыбку. А твой запах, мам?
– ты пахнешь мамой.
– и как же пахнут мамы?
– как ты!
Я так хотела бы тебе рассказать обо всем. Мы бы правда были лучшими подругами. Я знаю. Я точно это знаю.
Я знаю, что могу говорить с тобой, но какой в этом смысл, если ты не ответишь, мам…
Пройдя все стадии отрицания, торга, депрессии, гнева, непринятия, и наконец-то прощения – я могу говорить о тебе. Я могу всё всё тебе рассказать.
Мам, ведь ты меня не предавала?
Ведь ты не по своей вине ушла?
Я помню, как сейчас, последние слова
Ведь ты мне обещала, говорила
Что ты исправишься, все будет хорошо.
Но почему судьба так поступила
Ребенком восьмилетнем я была
Когда стояла рядом с гробом, понимая
В последний путь идет твоя душа
Мама, я совсем не помню тебя. Стадию принятия этого факта я пережила. Я смирилась. Я смотрю на твои фотографии. Смотрю какая у тебя была жизнь до меня. Ты была счастлива? Я знаю, я верю, ты обязательно была счастлива.
Мы совсем с бабушкой не говорили о тебе после твоего ухода. Я была маленькая, чтобы задавать вопросы о тебе. Я как будто отрицала в целом твое существование. Как будто тебя изначально не было у меня. Как будто моя детская психика меня защищала от самой себя тем фактом, что я первое время не чувствовала, что тебя нету у меня. Поэтому о тебе и не спрашивала. Я продолжала жить в мире, в котором мамы у меня не было и так должно было быть.
Я знаю, что ты умерла. От меня не скрывали. Но я помню, я помню этот момент, когда бабушка узнала, что тебя больше нет. Но мне не сказали. Я понимаю, что сообщить ребенку, что его мама умерла – невыносимо. А как сказать своей внучке, что ее дочь, что ее мама умерла?