Как покорить герцога
Шрифт:
— Знаю, — сказал он, и Шарлотта снова потихоньку взяла его руку. — Мы шутили, что все, что оставим нашим семьям, — это пыль в наших карманах. Но всегда писали эти завещания.
Блейк кивнул и наконец сделал глоток вина, словно у него пересохло в горле и он не мог продолжать.
— Когда он не пришел, я отправился искать его. Я нашел его в сарае. Его правая нога была раздроблена, голова почти вся обмотана бинтами. Я едва не прошел мимо, не узнав его.
Шарлотта всхлипнула, подавив рыдание, и прижалась лицом
— Простите меня, мадам. — Блейк глядел на Рафа, и в его глазах стояла боль. — Все, что он успел сказать мне, — это чтобы я позаботился о его Лидии. Он взял с меня обещание. А потом умер. Мне кажется, он держался только до тех пор, пока я не нашел его, пока не пообещал. Я… я не оставил его и позаботился, чтобы его похоронили как полагается на маленьком церковном кладбище. Как много несчастных парней осталось там, на поле, — и наших, и французов. Я сообщил его имя в штаб-квартиру для списков погибших только в тот день, когда отплывал из Остенде. Мне хотелось самому рассказать тебе, Раф. Как его друг, как твой друг я чувствовал, что должен сделать это ради вас обоих. Мне только хотелось бы сделать что-то еще большее.
Он сунул руку в карман мундира, вынул непромокаемый пакет и положил его на стол.
— Я знаю, ты позаботишься обо всем, Раф.
Оперевшись обеими руками на трость, он выпрямился.
— Мадам, — наклонил он голову в сторону Шарлотты.
— Я провожу тебя, — сказал Раф, не сводя глаз с пакета, так хорошо знакомого ему, и встал.
Блейк остановился в коридоре, взглянув вверх на витую лестницу, прежде чем стал медленно и осторожно спускаться на первый этаж.
— Твоя сестра. Она была очень дорога Фитцу. Такая прелестная юная девушка. — Он взглянул на Рафа: — С ней будет все хорошо?
— Фитц знал о ее возрасте и обещал дождаться, пока она повзрослеет, чтобы объясниться ей. Но я думаю, он знал, что Лидия уже приняла решение.
— Слишком много слез, Раф, слишком много горя. И все, чтобы поймать человека, которого мы однажды уже схватили. А что теперь ты? Я должен возвратиться в Малверн.
— Мне тоже нужно возвращаться. Оставаться здесь больше нет причин. Через несколько дней мы отправимся в Ашерст-Холл. Как говорил мне Фитц в прошлом году, похоже, у нас заканчиваются враги, чтобы сражаться.
Блейк и Раф пожали друг другу руки, а затем коротко обнялись, прежде чем Гаррис сам открыл дверь и сопроводил герцога Малверна до его кареты.
Раф долго стоял неподвижно в вестибюле, глядя на закрытую дверь. Фитц больше никогда не войдет в нее. Они никогда больше не будут сидеть рядом у бивачного костра перед битвой или у камина в его кабинете в Ашерст-Холл, беседуя обо всем — и о серьезном, и о пустяках. Он больше никогда не услышит его веселого смеха…
— Могу ли я выразить мои самые искренние соболезнования, ваша светлость? Капитан был замечательным
— Да. Он был замечательным. Спасибо, Гаррис.
И Раф направился наверх по лестнице в гостиную, чтобы увидеть Шарлотту. Ему необходимо было видеть ее.
Она ожидала у дверей, и он обнял ее одной рукой, когда они направились к дивану. Пакет лежал на столе. Единственная вещь, оставшаяся у него от друга.
— Не нужно смотреть сейчас, — сказала она.
Покачав головой, он потянулся к пакету, который всегда путешествовал со Свеном Фитцджеральдом, все шесть лет войны и позже.
— Я знаю, что там, но я должен сделать это сейчас или никогда.
Раф потянул за кончик шнура, и узел развязался; содержимое высыпалось на стол. Ничтожно малое содержимое. Шарлотта протянула было руку к золотым карманным часам, но тут же отдернула ее. На них была засохшая кровь. Кровь Фитца. В завещании Фитца не содержалось ничего удивительного. Все, что он имел, помимо этих часов, — небольшое захудалое имение где-то в Ирландии, в графстве Корк, и Раф должен был сохранить его до совершеннолетия Лидии.
И еще было письмо, единственный сложенный листок бумаги с надписью: «Моей дорогой Лидии».
— О господи, — сказал Раф, взяв письмо. — Мне нужно отдать ей это?
Шарлотта вытерла глаза платком.
— Разве у тебя есть выбор, Раф? Фитц хотел, чтобы она получила его.
— Меня не было там, Чарли. Меня не было с ним. Если бы я погиб вместе с ним…
— Не говори так, Раф. Фитц находился там, где он был нужен, и ты тоже. Сейчас ты должен думать о Лидии. Ты необходим ей.
Раф взглянул на нее с болью в глазах:
— Что я могу сделать? Что я могу сказать ей?
Шарлотта поцеловала его в щеку.
— Тебе не нужно ничего говорить. Просто пойди к ней. Обними ее. Дай ей погоревать. Вам обоим сейчас нужно оплакать его.
Согласно кивнув, Раф судорожно вздохнул.
— Ты так нужна мне, Чарли. Не могу даже выразить насколько…
Он спрятал письмо в карман жилета и встал, глядя в сторону лестницы, словно ее тринадцать ступенек вели его к виселице. Но он должен сделать это, исполнить желание друга.
Он постучал в дверь комнаты Лидии. Через минуту Николь открыла ее и вышла в коридор, тихо закрыв за собой дверь. Боль в ее влажных фиалковых глазах ранила его сердце.
Что сказал ему однажды Фитц, когда они напились после кровопролитного сражения, в котором погибло так много хороших солдат? «Мужчины сражаются, женщины и дети оплакивают их. Так всегда было и всегда будет, дружище, пока мы не научимся выбирать лучший путь».
— Ники, как она?
— Она разбита, Раф, — тихо сказала Николь. — Я не в силах утешить ее.