Как покорить герцога
Шрифт:
И в это же время услышал звук шагов на лестнице. Тэннер Блейк ворвался в комнату с саблей в руке.
— Что случилось?! — выкрикнул он, стоя над Рафом.
— Мистер Хобарт сделал свой выбор, ваша светлость, — спокойно сказала Шарлотта таким ровным тоном, будто произнесла: «Мистер Хобарт хотел бы выпить чашку чаю». — Кстати, на этот раз у меня тоже был выбор.
Эпилог
Близнецы теперь были неразлучны. Они целыми днями гуляли рука об руку в садах или сидели, близко склонив
Летние дни были долгими, тихими, умиротворяющими. Шарлотта больше не боялась за девочек. Им было по семнадцать, но события, произошедшие в их жизни, сделали их взрослее, и когда прошел их восемнадцатый день рождения в декабре и они снова поехали в Мейфэр в конце марта, уже не оставалось сомнений, что они готовы к своему сезону.
Шарлотта могла с гордостью представить их в обществе, даже если она временами опасалась, что Лидия не сможет как следует себя подать, а Николь выполнит свое обещание разбить по меньшей мере дюжину сердец.
Ей и Рафу, как герцогу и герцогине Ашерстским, приходилось устраивать балы и утренние приемы и вести себя очень ответственно, как положено настоящим опекунам… а потом они возвращались в свои комнаты, чтобы снова быть просто Рафом и Чарли — друзьями, возлюбленными, мужем и женой.
Она могла только пожелать того же самого Лидии и Николь, когда каждая из них обретет себе друга и возлюбленного, которого желает.
Шарлотта поблагодарила лакея, который принес почту, когда она сидела, задумавшись, в комнате для завтрака. Лениво копаясь в груде писем, она наконец села, выпрямившись и держа в руке письмо, подписанное рукой Эммелины и отправленное герцогом Уоррингтоном.
Встав, она пошла разыскивать мужа. Раф уединился в своем кабинете и сидел сейчас хмуро глядя на бумагу, которую держал в руке. На пере, которое он держал в другой руке, высыхали чернила.
— Чарли, ты кстати, — сказал он, не поднимая взгляда, словно узнал ее по звуку шагов, — что, впрочем, неудивительно. Скажи быстрей, каким еще словом можно назвать каналью? Мне кажется, я обозвал Бонапарта всеми словами, какие только смог вообразить, пока писал этот обличительный текст. Если бы Фитц был здесь, он бы посмеялся надо мной — так же, как он посмеялся, когда я сказал ему, что собираюсь написать книгу.
— Фитц только гордился бы тобой. Раф, отложи это сейчас. У меня письмо от Эммелины.
— Неужели? Ребенок уже родился?
— Еще не знаю. Я хотела прочитать его вместе с тобой.
Шарлотта сломала печать и развернула единственный листок бумаги.
— Ах! — воскликнула она спустя мгновение. — Похоже, герцогу придется снова потрудиться, чтобы родился наследник. Не думаю, что для него и Эммелины это будет так уж сложно.
Раф усмехнулся, читая письмо через ее плечо.
— Не сомневаюсь. Имя уже есть?
— Да, она написала. Леди Анна Эммелина Лукас родилась три дня назад. Между прочим, она хорошенькая. Эммелина клянется в этом.
Шарлотта положила письмо на колени и повернулась к мужу.
— Как
— Если я скажу «нет», ты пообещаешь мне что-нибудь, чтобы я передумал?
— Нет. Но ты можешь сказать «да», и тогда я пообещаю тебе что-нибудь, чтобы поблагодарить тебя.
Раф подошел к тому месту, где на возвышении лежала семейная Библия.
— Ты собираешься вписать туда имя Анны? — спросила Шарлотта.
— Да, и обещаю сделать это тщательно и аккуратно.
Он обмакнул перо в чернильницу и вывел на странице: «Анна Эммелина Лукас, женщина».
— Вот. Подробности мы добавим позже.
Шарлотта, нахмурившись, перевернула страницу назад, к списку всех Дотри, имена которых были записаны разным почеркам.
— Мэрион Дотри, — произнесла она, проведя кончиком пальца по выцветшей строчке. — Я помню, что видела это имя, когда мы пытались связаться с твоими родственниками после смерти покойного герцога. И еще раз, когда Николь искала родственниц, которые могли бы сопровождать ее во время поездки в Лондон. Никто из нас не понял, что ошибается.
— Мэрион Дотри — темная овечка, — сказал Раф, закрывая Библию. — Изгнанная из своей семьи, лишенная наследства, оказавшаяся в опале. От этой девушки откупились и выдали ее замуж за брата нашего Грейсона, как только она излечилась, — мы так и не поняли, что там произошло. Пойдем, — Раф обнял Шарлотту за талию, — расскажем девочкам хорошую новость.
— Раф, подожди, — не отступала Шарлотта. — Я знаю, что он умер — кому, как не мне, знать об этом, — но, если родословное древо Дотри должно быть полным, Хью Хобарт Дотри должен быть здесь записан. Мы видели брачное свидетельство, которое он держал в своей комнате в… заведении Лотти Ласти. Отверженная своей семьей или нет, Мэрион вышла замуж за отца Хью. Если бы… если б ты погиб на войне, Хью был бы следующим в роду, кто стал бы герцогом Ашерстом.
— И я не был бы герцогом Ашерстом, если бы он не убил моего дядю и кузенов. Хотя, боюсь, следует сказать, Хью действительно был похож на них во многих отношениях. Чарли, если бы его имя было записано в Библии, я, как глава семьи, был бы обязан вычеркнуть его. И если ты по этому поводу испытываешь какое-то чувство вины…
Шарлотта энергично покачала головой:
— Не испытываю. На самом деле, Раф, хотя иногда со страхом вспоминаю о том, что сделала, я нисколько не сожалею об этом. И я бы сделала это снова.
Раф наклонился и поцеловал ее в щеку.
— Я верю тебе. Ты самая храбрая женщина, которую я знаю. Фитц носил бы тебя на руках, если б ты была его солдатом. Мне, конечно, пришлось присвоить себе всю честь, заявив, будто это я избавил мир от моего злосчастного кузена и защитил тебя и Николь, но на самом деле я бы предпочел открыто назвать вас обеих героинями.
— Николь это понравилось бы, — сказала Шарлотта, когда они рука об руку направились к коридору. — Думаю, они сейчас в западном саду. Лидия собиралась попросить цветов у Хигби, чтобы посадить их для Фитца.