Как приготовить счастье

Милько Анастасия

Теперь она обвиняла себя. В том, что когда-то поспешила выйти замуж, что не занялась карьерой, а родила дочь, которая теперь будет жить в неполной семье. Ольга не простит Жене его выходку. Да и не ясно, вернется ли он к ней. В голове промелькнули кадры из фильмов «Москва слезам не верит» и «Эрин Брокович».

«В конце концов, – мысленно подбадривала себя Ольга, – я закончила ВУЗ с красным дипломом, я могу работать и больше не думать о том, что я плохая жена».

Она начала убеждать себя, что уход мужа даже к лучшему. «То, что мертво, умереть не может», – вдруг вспомнилась ей фраза из сериала, который они когда-то давно смотрели с мужем по выходным. Правда,

она не могла вспомнить, кто и по какому поводу это сказал, но он был явно прав. Их отношения – как она размышляла, – больше походили на восковую фигуру в музее или на манекен в магазине. Издалека могло показаться, что это живой человек, но подойдя поближе, понимаешь, что, несмотря на всю пугающую человечность, в этих фигурах нет жизни, нет души. Вот и с ее семьей было так же.

«Пусть лучше Варя растет без отца, – утешала себя Ольга. – С Женей они смогут встречаться, если она захочет, зато ей не придется видеть, насколько оба родители несчастливы вместе. Это убьет ее веру в семью».

Ближе к трем утра Ольга вышла на кухню, чтобы убрать со стола. Заметив догоревшие свечи, она не могла не провести аналогии с их с Женей потухшими чувствами. Отголоски вчерашней ссоры и бессонная ночь отпечатались на лице девушки: к давно привычным черным кругам прибавились опухшие веки и красные заплаканные глаза. Ольга решила не прятать нетронутую еду в холодильник.

«Пусть это все выметается отсюда, как и он сам», – подумала девушка, выкидывая все в мусорное ведро.

Когда кухня была очищена от следов вчерашнего несостоявшегося ужина, Ольга взяла бокал вина и подумала затопить им чувства. С первым глотком сладко-пряный вкус вина разлился во рту, согревая и утешая девушку. Она уже хотела сделать второй, но вместо этого с внезапным страхом бросила бокал на пол; он вдребезги разбился на множество мелких осколков. Ольга сделала это машинально, совершенно не думая. Словно кто-то внезапно толкнул ее.

Девушка опять провела печальную аналогию со своим развалившимся браком. Она долго смотрела на осколки, благодаря себя, что поступила именно так. Алкоголь всегда был для нее чем-то неприятным, она позволяла себе пригубить вино или шампанское только в большие праздники в кругу семьи и друзей. Но пить в одиночестве, чтобы залечить душевные раны – это было для нее показателем величайшей слабости духа. Она презирала таких людей. Вот одна из причин, почему она в свое время вышла замуж за Женю: он совершенно не пил. Даже хороший коньяк или марочное вино его совершенно не прельщало.

«Нужно поскорее убрать осколки и вытереть красную лужу, чтобы пятно от вина не высохло», – подумала Ольга, вставая из-за стола.

Вернувшись в спальню, она выглянула в окно, посмотрев на черное ночное небо: на улице все еще горели фонари, кружил легкий снег, в некоторых окнах квартир уже был зажжен свет. Все олицетворяло холодное спокойствие, которое стало потихоньку воцаряться в сердце девушки. После долгих тревожных часов, проведенных в слезах и мрачных мыслях, спокойствие или хотя бы безразличие было весьма кстати.

«Где он сейчас? – вдруг подумала Ольга, наблюдая за пустынными заснеженными улицами. – Не на улице же в такую ночь?»

Но тут она разозлилась на себя саму за то, что беспокоится о том, кто первый обидел ее, толкнул – и сам ушел без объяснений.

Нет, такого она не могла себе позволить, и поэтому стала будить уже утихающее чувство обиды. Надо было идти спать, поэтому она взяла телефон, и, борясь с отголоском желания позвонить мужу, написала e-mail своей начальнице, предупредив, что из-за резко поднявшейся температуры,

которая изводит ее весь вечер и всю ночь, она не придет на работу.

Отложив телефон в сторону, она спряталась под одеяло и быстро погрузилась в тревожный сон, даже не смыв макияж.

Глава 2

Целый день лил дождь. Снег, еще несколько дней назад рисовавший картину зимней сказки, превратился в грязные потоки слякоти. Небо, затянутое тучами, создавало впечатление, что город погрузился в вечные сумерки. Унылое настроение погоды словно оправдывало не менее пессимистичный настрой девушки.

«И без того серые лица людей посерели от отсутствия солнца и порывистого холодного ветра, задувающего до самых костей», – заметила Ольга, возвращаясь с работы. Конечно, у нее не было ни единого сомнения, что она прекрасно вписывается в эту картину. Даже более того, с опухшими от многодневных слез веками и темными от постоянных переживаний кругами под глазами она могла бы возглавить это общество серой уставшей массы.

Уже прошла почти неделя с тех пор, как муж ушел. Он не написал, не позвонил, Ольга не знала, на что ей рассчитывать, у нее было желание написать Жене все, что она о нем думает. Сказать, что он недостоин даже того, чтобы из-за него переживать, что пусть живет где хочет и с кем хочет, что ей все равно. Но она не решилась.

От подруг она слышала советы, которые напрочь противоречили советам ее мамы, у которой она с Варей сейчас жила: дочку Ольга убедила, что папа уехал по работе в другой город, откуда пока не мог звонить. Но главное, что их советы противоречили ее собственному пониманию, что нужно делать.

Услышав очередное наставление мамы, что нужно позвонить мужу, надавить на совесть отцовскими обязанностями, встретиться и все обсудить, она вдруг осознала, что так всю жизнь и живет. Советы от одних, потом поучения от других, ну и вишенкой на торте всегда были напутствия ее мамы. Правда, совет – это то, что можно принимать или не принимать по желанию. В случае Ольги почти все полученные советы были обязательны к исполнению. Она стала отчетливо понимать, что всю свою жизнь делала только то, что хотели от нее другие.

Если кружки в детстве – то только те, которые выбрали родители, а не те, на которые она хотела ходить. Если оценки – то только «отлично». Учеба в школе на «хорошо» была достаточно позорным делом, ведь все всегда считали, что вот «Олечка у нас точно далеко пойдет».

Озираясь на свою «тюремную» жизнь, она даже считала каким-то чудом, что в свое время смогла уговорить родителей разрешить ей выбрать журналистику, которая не входила в список перспективных профессий, по мнению мамы с папой. Странно и то, что тогда она думала, будто эта специальность будет свежим дуновением ветра в ее тухлой жизни. Но уже на втором курсе университета она стала учиться ради самой учебы. Оценки ради оценок, похвала ради самой повалы. Ее не интересовало будущее в амплуа журналиста. Наверное, она никогда и не хотела им быть, просто осознавала, что на педагога младших классов ей никто не даст пойти, поэтому и выбрала – по совету тети – то, что хоть как-то отличалось от родительских планов. Тетя помогла убедить маму, что этот диплом откроет перед Ольгой многие дороги в разных сферах. Конечно, она ошиблась. Ведь не диплом открывает дороги, и не хорошие рекомендации от преподавателей. Дороги открывает жадность к знаниям в выбранной сфере, желание развиваться и внутренний огонь, зажигающий не только человека, нашедшего себя, но и всех находящихся подле него. С ней такого не произошло.