Как продать слоника?

Жукова Елена Витальевна

– Натурально! – как можно не знать ближайшую к нашему офису «Шоколадницу»?

– Успеешь?

Блин, перед самым уходом меня поймала Мурена. У нее просто дар – обламывать надежды и рушить планы. Она каким-то особым сенсором улавливает чужие флюиды. Ну, типа предвкушения там или нетерпения. И сразу же бросается на жертву. Она находит массу поводов, чтобы задержать на работе. А когда ты уже ерзаешь, прикидывая, насколько опоздаешь, Мурена намеренно замедляет темп речи. Пускается в какие-то мутные рассуждения. И при

этом на лице ее проступает улыбка садистического удовлетворения. Словно она слизывает с ложечки шоколадный крем. С ромом.

Меня Мурена прижала с вопросом об очередной спорной претензии. Понятно, что к восемнадцати тридцати я не успела. Доковыляла до «Шоколадницы» только без четверти семь. Куликов был уже на месте. Он сидел и со смаком уплетал блинчики с мясом и сметаной. Его губы и подбородок лоснились от растопленного сливочного масла. У меня даже слюнки потекли. Везет же человеку! Жри, что хочешь, и никаких последствий. Не то, что у меня – каждый съеденный грамм намертво прилипает к телу.

Куликов увидел меня и радостно помахал рукой. С масляными пальцами.

– Привет тебе, Непунктуальных! Как дела, как настроение?

– Я, между прочим, пунктуальных. В смысле пунктуальная. Меня Мурена на выходе ухватила.

– Кто?

– Мурена. Ну, это моя начальница.

– А-а-а… Бывает. Присоединяйся. Тебе что заказать, Голодных?

На самом деле, я бы с удовольствием заказала себе фирменные блинчики. Со взбитыми сливками, шоколадной крошкой и изюмом. Или хотя бы торт «Прага». Но жрать все это на глазах у человека, которому я только вчера ныла о своем лишнем весе, было неловко. Да. Поэтому я ограничилась «Цезарем» с курицей. И имбирным чаем.

Доев свои блины, Вовка сыто облизнулся и аккуратно вытер губы салфеткой.

– Я тут слегка поразмышлял над нашим вчерашним партнерским соглашением. Знаешь, с чего мы начнем? Продай-ка мне себя.

– Что? Совсем сбрендил? Ты что, Ушан, подпольный рабовладелец?

– Рабовладелец? Нет, я совсем не в этом смысле. «Продай» – это значит заставь меня захотеть тебя.

– Что?!

– Ты снова не про то подумала, Бесстыжих.

Теперь я заметила в глазах Вовки смешливых чертиков. Вот же гад! Он просто потешался надо мной.

– Вовка, ты же в школе был тихим приличным мальчиком. Откуда взялась такая наглость?

– Не наглость, а уверенность. Выработана титаническим упорством и работой над собой. Но ты не отвлекайся! Милютина, убеди меня в том, что я должен в тебя влюбиться. Что ты для меня – просто подарок судьбы. Ну, не для меня, как меня. А для мужчины, желающего серьезных отношений. Давай, убеждай!

– Ну, я… – бодро начала я… И сразу же остановилась.

– Ну, Скромных, что ты? – торопил меня Вовка.

Но я уже почти ничего не слышала, потрясенная собственными ощущениями. Блин! Вот это да! Я не могла сказать про себя ничего хорошего.

Так, чтобы со стопроцентной убежденностью. Какая я? За что меня можно захотеть «купить»? По выражению моего лица Вовка понял, что мне нужно время «на подумать».

– Ну ладно, ты тут сиди, готовь самопрезентацию. А я… я пойду «попудрю носик».

Куликов ушел. А я зависла в шокирующих размышлениях. Да. Что там обычно числится среди женских достоинств?

Красивая? Нет, это не я. Ну, если скинуть четверть центнера, то с некоторой натяжкой можно будет сказать, что я симпатичная. Это когда глаза вынырнут из-за щек. И грудь отделится от живота. Да. А так… Ну, я, конечно, не уродина. Но не более того.

Умная? На самом деле, интеллектуалкой меня никак не назовешь. Смотрю тупые сериалы. Или читаю дамские романы. И умиляюсь, когда герой объясняется в любви какой-нибудь много выстрадавшей простушке. Да. Но я же не полная идиотка. Отдаю себе отчет, какая это жуткая тухлятина. Да. Я полная, но не-неидиотка. По Вовкиной терминологии. Типа неглупая.

Добрая? Ну, не мать Тереза, прямо скажем. И свою последнюю рубашку какому-нибудь замерзающему на улице бомжу не отдам. И в воду за утопающим не брошусь. Тем более, что плаваю я не очень, по-собачьи. С другой стороны, откровенных гадостей я тоже никому не делаю. Даже Мурене. Хотя иногда воображаю, как изжариваю ее дорогущую помаду в микроволновке. На нашей офисной кухоньке. Да. Нет, главное, не отвлекаться! Значит, я не добрая, но и не злая.

Сексуальная? Ха-ха! Это на третьем-то году тотального отсутствия секса? Сексуальная женщина не продержалась бы без мужика даже десятой доли этого срока! А я ничего, терплю. Только фантазирую про прекрасного Маназиля. Хотя фригидной я тоже никогда не была. Да. И в супружеской постели с Владиком получала свою порцию жиденьких оргазмов.

Блин, почему-то все мои достоинства начинались с приставки «не». Да. И выглядели крайне неубедительно. У меня получилась странная такая характеристика. Типа: «неглупая незлая нефригидная неуродина». Без вредных привычек. Почти. Ведь жрать – это тоже вредная привычка. Да. Вместо рекламы получилась эпитафия какая-то. Дальше можно уже и не жить. Короче, настроение мое окончательно испортилось. Не может быть, чтобы во мне не было никаких положительных достоинств. Должно же быть хоть что-нибудь!

Может, я талантливая? Но в чем конкретно? Или верная? Тогда кому? Или я – хороший специалист? Ха-ха. Вот это уж точно не я! Или, если б я вдруг получила огромное наследство от какой-нибудь неизвестной прабабушки из Америки, я могла бы заняться благотворительностью. Или стать послом мира. Как покойная леди Диана. Но ведь не получила же, и не стала… Может, я хозяйственная? Точно, я хозяйственная. Я умею хорошо готовить. Да. Вот это, пожалуй, мое единственное несомненное достоинство.

Конец ознакомительного фрагмента.