Как прорастают зерна

Волкова Дарья

Оля молчала, не зная, что на это сказать. На ее памяти Фаина Давыдовна никогда не жаловалась. Нет, жаловалась. Но не ей. ? Борису. А Оля была недостойна. Ну что она может понять в заботах и проблемах ?аины Давыдовны. А теперь что же? Что случилось?

?аина Давыдовна принялась готовить кофе : насыпала зерна в механическую кофемолку и принялась сосредоточенно крутить ручку. И стало возможным незаметно понаблюдать за ?аиной Давыдовной. Оле казалось,что бывшая свекровь совсем не изменилась с тех пор, когда была не бывшей , а,так сказать,действующей. Все та же монументальность

в телосложении, но при этом – красивые маленькие округлые ловкие руки. Коротким каре остриженные темные волосы, густой низкий голос. Все та же Фаи?а Давыдовна Накойхер, великая и ужасная. Разве что усики над верхней губой стали заметнее.

По кухне поплыл головокружительный аромат свежесмолотых ?офейных зерен , а Фаина Давыдовна взяла в руки медную турку с вязью тонкой чеканки по бокам.

– Борис Натанович подарил, – зачем-то сообщила Фаина Давыдовна, пересыпая часть смолотого кофе в турку.

Свекра Оля в живых не застала, он ушел из жизни, когда Борису было чуть за двадцать. Видела только на фотографии. Тогда же поняла, что телосложением Борис пошел в мать – Борис Натанович отличался крайне субтильной комплекцией. А вот характер, похоже, Борис унаследовал от отца.

Пирожки с картошкой были еще теплые. И невероятно вкусные. Как и сваренный Фаиной Давыдовной кофе. И оказалось очень удобно пить ароматный кофе, не спеша наслаждаться вкусом мягкой выпечки и слушать Фаину Давыдовну. А самое замечательное – что говорить не нужно было, бывшая свекровь прекрасно справлялась сама.

– Ладно, Оленька, поеду я. С Борисом в субботу увидимся, когда он не на работе. Отдыхай, – Фаина Давыдовна грузно поднялась с места. – Завтра что будешь кушать?

– Завтра?! – ?ля едва не поперхнулась остатками пирожка. – Да вы сегодня принесли столько, что за неделю не съесть!

– Там совсем немного! – отмахнулась Фаина Давыдовна. – Тебе пообедать, Боря придёт с работы – поужинаете. Ладно, сама соображу чего-нибудь. Боря сказал, что тебе овощей надо больше кушать, значит, сделаю винегрет!

Оля только обреченно кивнула. И пошла провожать Фаину Давыдовну.

После она долго сидела на краешке кровати. Так долго, что Касси пришла ее проведать. ?е Кассиопейшество где-то пряталось все то время, когда в квартире была Фаина Давыдовна. Странно, пoчему бы это?

Да вообще все странно. Все, начиная с этого приезда бывшей свекрови. Прилетела из своего благословенного Израиля. Зачем?

Оля совершенно искренне сказала тогда Тасе, что не нравилась Фаине Давыдовне. Не нравилась – Оля это четко чувствовала. Правда, мать Бориса никогда не позволяла себе демoнстрировать свою неприязнь открыто. Но такие вещи всегда чувствуешь.

Что чувствует Фаина Давыдовна по отношению к ней сейчас, Оля решительно не могла понять. Раньше Оля для Фаины Давыдовны была нелюбимой, нежеланной невесткой. А сейчас? Кто Оля для матери Бориса сейчас, что Фаина Давыдовна прилетает из другой страны, приносит ей сумку снеди, поит кофе?

Борис рассказал матери о том несчастье, что приключилось с Олей. Это стало очевидно. Неясно только, насколько подробно рассказал. И ещё неясно, почему

Фаина Давыдовна все это приняла так близко к сердцу. Ведь Оля с Борисом уже пять лет как разведены. И Оля Фаине Давыдовне – никто. И была, в общем-то, тоже никем. Фаина Давыдовна, наверное, пo случаю их с Борисом развода бутылку шампанского открыла.

А теперь Оле пирожки пекут. В капризной духовке Цили Киперман.

Господи… Оля спрятала лицо в ладони. Касси тут же запрыгнула ?ле на колени, а завершил этот этюд звонок мобильного. Оля вздрогнула, отняла руки от лица и взяла телефон.

Мама. А ведь Оля даже не удосужилась сообщить маме о том, что ее вчера выписали и что сегодня она уже не в больнице. Вот же горе-дочь.

– Привет, мам.

– Здравствуй, родная. Оленька, что тебе привезти? Я после работы к тебе заеду.

– Не надо, мамуль. Меня выписали.

– Как?! Когда?! – предсказуемо переполошилась мама.
– Тебя надо забрать? Ты звонила папе?

– Мам, меня не надо забирать, - Оля вздохнула, заправила прядь за ухо. Борис вчера ее так выбил из душевного равновесия своим внезапным предложением, что онa забыла сообщить родителям о дoстаточно важных переменах в своей текущей жизни. Черт. Ну почему она всегда и во всем винит Бориса? А своя голова зачем?
– Меня вчера выписали, просто это случилось уже под вечер,и я решила вас не беспокоить.

– Что знaчит – не беспокоить?! Оля,ты что?! Как ты добиралась до дома?
– в голосе мамы слышалась плохо скрываемая обида.

– Борис меня отвез, - покаянно вздохнула Оля. И решила сразу обо всем с?азать.
– Я сейчас у него.

– А как же это… а почему… А Борис… – мама выдала ещё несколько таких же бессвязных реплик , а потом шумно выдохнула и сказала совсем другим тоном.
– Может быть, оно и к лучшему. Что ты поживешь у него. Все-таки под присмотром. А у тебя… мало ли… еще этот ублюдо? явится.

Оля молчала. ?на никогда не слышала от мамы ни таких грубых слов, ни такого тона, каким это слово было произнесено. Почему-то в голову вдруг пришло неуместное умозаключение, что Геннадий вряд ли является ублюдком в изначальном,исконном смысле этого слова.

Оля тряхнула головой. Так, Олимпиада блядь ?с?ольдoвна, соберись с мыслями!

– Мамуль, прости, пожалуйста, что я тебе вчера не сказала. Просто это вчера уже вечером решилось, ну там потом то одно, то другое… Потом звонить было уже поздно. И я как раз собиралаcь тебе позвонить, правда!

– Все в порядке, Оленька, -- голос мамы и правда перестал быть обиженным. – Так даже лучше, правда. Но в выходные мы бы хотели с папой тебя увидеть. Может, заехать за тобой? И Борис… тоже… если хочет…

Господи, мама, что ты там себе придумала?!

– Давай ближе к выходным определимся, - преувеличенно бодро отозвалась Оля. – Я не знаю, может, у Бориса есть какие-то свои планы. А я – с удовольствием!

***

Как только завеpшился разговор с мамой, Оля осознала, что за своими переживаниями по поводу возвращения – пусть и временного! – под одну крышу с Борисом она забыла об одном очень важном деле.