Как прорастают зерна
Шрифт:
Ну нечисть же! Дура полосатая. Хотя нет, не дура. Своего добилась.
ГЛАВА 6. Подозрительность и явная увертливость (R46.4)
В ординаторскую под курткой кошку пронести удалось. ? там, она, конечно, раскрыла свое «инкогнито,из Парижа, проездом» и по–хозяйски устроилась на коленях у Кости, молодого,только второй год работающего в отделении после интернатуры хирурга. Костя был единственный из врачей, кто превосходил Бориса габаритами, а ещё ходил вечно хмурый,
– Ой, это чья такая прелесть?
– в ординаторскую зашел еще один Борин коллега, Ильяс.
– Она не прелесть, она нечисть, - буркнул Борис, поправляя ремешок на кроксах.
– Твоя?
– Моя, – со вздохом согласился Борис. – Точнее, жены моей. Ну, Липы.
Словно в ответ на имя Липы Касси мяукнула.
– Тише ты! – шикнул Борис. Ильяс с сомнением смотрел на Костю и кошку.
– А что скажет Татьяна ?лександровна?
– озвучил свои сомнения Ильяс.
– Да уж ничего хорошего, – снова вздохнул Борис. А потом подошел к Косте и протянул руку.
– Давай мне чудовище. Пойду, отнесу его хозяйке.
***
Какие же женщины шумные, это же просто словами не передать. Оля рыдала, прижимая к себе полосатую нечисть. Та, несколько раз громко мяукнув, прижалась к Олиной груди и зарокотала, как маленький трактор.
Цирк, а не отделение. Или зоопарк. И Татьяна ему этого точно просто так с рук не спустит.
– Спасибо, Боречка! – шмыгнула напоследок носом Липа.
– Ты просто волшебник.
– Имей в виду , если ты будешь плохо есть – я у тебя ее заберу.
– Я буду oчень хорошо есть!
Выходя из палаты, Борис думал о том, что будет биться с Татьяной ?лександровной насмерть за эту кошку. Потому что из глаз Липы исчезло это выражение загнанного зверька. Да, они были заплаканные. Но совершенно счастливые.
Поэтому и речи быть не может, что бы забрать кошку у Липы.
***
– Борис, ну это никуда не годится!
– Почему?
– Так, не нависай надо мной! – заведующая встала из-за своего стола, заваленного бумагами, обогнула стол и толкнула Бориса в грудь. – Сядь и не нависай.
Пришлось сесть. ? Татьяна Александровна встала над ним, уперев руки в монументальные бедра. Для истинной монументальности Татьяне Александровне не хватало сантиметров пятнадцати роста. А так она больше напоминала колобок, как ее и называли за глаза – oчень за глаза! – в отделении. Ну потому что к своим пышным формам заведующая ещё и обладала фамилией Колобова. Тут как бы удержаться от прозвища было сложно.
Несмотря на весь свой мужской шовинизм, от которого Борис и не думал отпираться и даже не почитал недостаткoм, Борис совершенно искренне признавал профессионализм Татьяны. И хирург она была какой надо – опытный, мастеровитый, с твердой рукой и холодной головой. И руководитель,и организатор прекрасный. Борис ни разу не пожалел о том, что дважды отказывался от этой должности. Не его
– Боря, ну кот в отделении – это никуда не годится! – Татьяна даже ногой притопнула.
Разумеетcя, заведующей сообщили. На эту кошку половина отделения, кажется, сбегала посмотреть под тем или иным предлогом. И медперсонал,и пациенты. Кто-то наверняка донес. Не могли не донести.
– Ну что такого-то?.. – попытался включить «дурачка» Борис.
– Что такого?! – Татьяна раздраженным движением взъерошила волосы. Они у нее длиной примерно как у Бориса. Только светлые, мелированные.
– Боря, это же вопиющее... вопиющее нарушение…
– … санэпидрежима, - закoнчил за Татьяну Борис. – Тань, не переживай, с санитаркой я договорился, она будет за кошкой убирать, если что. Лоток ей поставили.
– Лоток?! – захлебнулась возмущением Татьяна Александровна. – Лоток, Борис?! В хирургическом отделении – кошачий лоток?!
– Все равно пол с хлоркой моют.
Татьяна открыла рот, потом закрыла.
– А шерсть, Боря, а шерсть?! Нет,кошку надо немедленно убрать из отделения!
– Знаешь, мне жена говорила, что от меня шерсти больше, чем от кошки.
– Что?!
– То!
В одно резкое движение Борис сдернул рубашку через голову.
– Вот, смотри! Шерсть? Шерсть! Меня тоже из отделения надо немедленно убрать?
Татьяна Александровна несколько секунд ничего не говорила,только сердито сопела. ? потом вырвала у Бориса его рубашку и швырнула ему в грудь.
– Оденься, бесстыдник! И шерстью своей медсестер соблазняй!
– Таня, я же не в том смысле!
– А ну тебя! – махнула рукой заведующая. Пoдошла к окну, отвернулась oт Бориса.
– Борь, ведь до главного дойдет, я тебе точно говорю. И чем мне все это объяснять?!
– Давай, я сам ему все объясню, – Борис вынырнул головой из ворота рубашки.
– Спасибо, не надо! – Таня снова обернулась к нему. – Главный после твоего звонка ему среди ночи по поводу отсутствия крови нужной группы до сих пор на твою фамилию, Накойхер, нервно реагирует. Я тебя еле отмазала от выговора, Боречка. Только руки твои золотые тебя спасли.
– Спасибо тебе большое, Танюш.
– Спасибом сыт не будешь.
– Ну так выкати мне счет за пребывание кошки в отделении. Я оплачу.
– Я тебе выставлю, - вздохнула Татьяна Александровна. – Я тебе непременно выставлю счет, Боря. Мало не покажется.
– Ну вот и договорились, – Борис развер?улся к двери. И там его уже нагнало последнее.
– Боря,только я тебя прошу – проследи, чтобы она по отделению не шастала.
Борис кивнул. Хотя лично он в отношении нечисти был ни в чем не уверен.
***
– Борис Борисович, можно вас на минуточку?
Он обернулся на тихий гoлос. За его спиной стояла Тася. Честно говоря, про Тасю Борис забыл. Или хотел забыть. Потому что там, где Тася – там и ее… этот… И сразу в памяти всплывает залитое кровью лицо Липы. И затапливает мутящая сознание алая ярость. Нет, это лучше не вспоминать.