Как пройти в Ётунхейм?

Максимова Софья

– "Разве нужно, разве нужно.." М-да, у тебя все просто: вышибешь дверь и сунешь всем под нос свои знаки отличия... Как только ты живёшь? Не понимаю... Хотя что я спрашиваю? Ясно как: скучно.

– ------

Эрнст был теперь точно уверен, что что-то не так. Нильса нигде видно не было, и он со спокойной совестью шёл назад, чтобы об этом доложить. Вернее, почти дошёл. Они ведь здесь должны быть?

Этот вопрос был совершенно закономерным: из-за деревьев слышался незнакомый женский голос.

– Не подержишь волосы с той стороны? Не понимаю, и чего глаза закатывать - по-хорошему прошу! Ладно, больно надо.

Второй

странностью было то, что тон, которым все это было сказано, был, наоборот, знаком до боли. В голову к Эрнсту полезли самые идиотские, как ему казалось, мысли, и он со страхом сделал ещё несколько шагов, и думая о том, что он там увидит, и, наоборот, не желая это представлять.

Донар стоял с тяжело определимым выражением лица, изо всех сил делая вид, что что бы тут ни творилось, он никакого отношения к этому всему не имеет. На земле сидела рвжеволосая девушка, старающаяся придать своим буйным кудрям какую-никакую видимость причёски. Она была, с одной стороны, вовсе не знакома Эрнсту, а с другой - очень узнаваема...

– Что, отвык?
– наконец процедил Донар.

Ответ был более чем лаконичным:

– Размечтался! И что ты так смотришь, будто знать меня не знаешь?

Громила на это лишь прорычал что-то невнятное, а Эрнст, все это время молча за этой сценой наблюдавший, сделал, наконец, шаг вперёд. Под ногой хрустнула ветка.

– Черти ж лысые да волосатые! Зачем пугаешь?

– Это кто кого пугает!
– не отдавая себе отчёта в том, что говорит, выкрикнул Эрнст, услыша знакомое ругательство "по мидгардскому образцу".

Видя, что парень находится уже в полубессознательном состоянии, Локи (надеюсь, не стоит пояснять, что это был он) подошел к нему и встал перед ним. Эрнст посмотрел во внимательно глядевшие на него огромные синие глаза (очевидно, какие-то чужие, не Локи), непроизвольно оглядел лоб без единого намёка на ожоги и сам не понял, как стал подходить ещё и ещё ближе, не понял, как рыжая голова опустилась ему на плечо: он вообще почему-то почти все перестал понимать...

И тут он отскочил как ошпаренный. Как минимум от того, что к нему все-таки вернулось осознание действительности, понимание того, что это, вообще-то, Локи, и он, между прочим... Словом, по-настоящему ожил.

– Прости, - беспечно начал Локи, увидев гневный взгляд паренька, по правде, веселивший его - не более,- всяко лучше встряски Мьельниром. Верно, Донар? Эрнст, не поможешь, а то этот вон, - кивок в сторону все ещё молчащего громилы, - отказался. А я, между прочим, даже платье ему подобрал, когда...

– ЗАТКНИСЬ!!!!!!

– А кто тогда был виноват - ты или я?

Донар промолчал. Хотелось, конечно, обозвать Локи бабой, но теперь это прозвучало бы не настолько к месту. К тому же, он на это не реагирует. Он вправду не реагировал ни на какие подколы. Вернее, реагировал, но так, как будто это были и не издевательства вовсе. Некоторые "обвинения" брошенные Донаром в его адрес, он и вовсе обрывал на полуслове. Так что Эрнст вынес из их последовавшего разговора немного.

"Да всем известно, что ты вытворял в Мидгарде, не зря ведь люди, не помнящие..." (**) - это раз.

"А те восемь... ?" - это два. Было и ещё много чего, и Эрнст не понял толком ничего.

Однако, неплохо было бы перебираться в город, и все шло отлично, если так только можно выразиться, но, опять же, Локи вам не Форсети...

Сумасшедшие

Он не должен был доверяться

этим троим. Они явно не в своём уме, как бы они ни вели себя относительно по-человечески.

Так думал Нильс. По крайней мере, хотел думать, ведь, наряду с такими мыслями, в голове оруженосца была и ещё парочка: "Эта девица меня пугает" и "Вот такие люди и располагают к себе других в два счета". Да и как может Сила не пугать, учитывая, что ростом она повыше Нильса головы на две, да и в плечах заметно шире. Разве могут Нарви и Вали, которые, казалось, мало что воспринимают всерьёз, не произвести неплохое впечатление? (Имён их, конечно, паренек не знал, по крайней мере - настоящих) Но мысли об этом Нильс старался прогонять, пусть и не очень успешно. Все это потому, что: во-первых, чтобы он, чуть не принявший участие в походе (как ни странно, Нильс начал это припоминать все чаще и чаще), опасался женщины, а во-вторых - не в его привычках было думать о ком-то только хорошее.

Дело в том, что Нильс, хоть и встретил этих троих и продолжал с ними свой путь (так хоть немного безопасней), чувствовал себя чужеродным элементом в этой компании. Пусть они и ссорились с завидной частотой, но все-таки это их не разобщало. Он же тут был ни при чем. Стоит ли говорить, что, распрощавшись со своими спутниками, Нильс почувствовал не только небольшое сожаление, но и какое-то облегчение. Больше всего смысла было в том, чтобы смотреться в городке и найти, с кем бы продолжить путь, ведь смелость оруженосца несколько поубавилась в последнее время.

***

Нильсу хотелось не то есть, не то пить, а, может быть, и ничего не хотелось, но пожалеть себя надо было. Себя жалел он в первый раз в жизни, по крайней мере, впервые в своей сознательной жизни, и это его не то, чтобы устраивало. Он бы хотел быть таким человеком, который бы:

Во-первых, ничему и никогда бы не удивлялся, во-вторых, всегда бы нашёл выход из любой ситуации (желательно - поскорее), а в-третьих - вселял бы в остальных страх, а лучше - ещё и уважение.

Только Нильс не очень понимал, что при таком раскладе он хотел бы стать... Кем-нибудь вроде Донара, ведь кулаки вполне себе тянут на почти что универсальное решение всех проблем, разве не так? "Не понимал - и ладно, главное, чтобы понял потом" - так наверняка кто-нибудь, да подумал бы. Подумаем так и мы, разве жалко?

И тут Нильс увидел того, а, вернее, ту, кого он не ожидал увидеть. Вернее сказать, он не ожидал увидеть женщину, которая бы настолько привлекла его внимание. Хотя, честно говоря, сравнивать ему было особенно не с чем, но мысль в голову пришла именно такая. Он сам не понял, как, а, главное, зачем, последовал за ней. Благо, предлог увязаться был:

– Не продашь молока? (*) Сколько стоит?

– С тебя ничего не возьму, - женщина улыбнулась одними уголками губ, - не бойся, может быть, придётся драться каждый день. Этого ведь ты хотел?

– Не совсем, но... Откуда?

– И не надейся, что я тебе отвечу.

Нильс смотрел на неё широко раскрытыми глазами.

– Что-то не так? Не стоит разыгрывать немого.

Паренёк выдавил из себя то, что говорить не очень хотел:

– Каждый день?

– Если захочешь. Чтобы драться каждый день, нужно и до этого драться... Тоже каждый день!

Когда оружие бессильно

Сила огляделась. Долго до неё доходило, в чем дело, но, наконец, она пришла в ярость: как? Как они могли её бросить?! Да где - в Ётунхейме!