Как разрушить летние каникулы
Шрифт:
– Ты точно не самый веселый человек.
– Ты шутишь? Я многое могу показать. Например, я могу показать, как не переборщить с макияжем и не испортить его. Я гений причесок, я даже умею плести французскую косу. А так же я многих знакомых могу обыграть в теннис. А что ты можешь предложить? – спросила я, уперев руки в бока, ожидая ее ответа.
– Я могу скакать на лошади без седла, а еще я хорошо танцую. И если ты поближе со мной познакомишься, ты узнаешь, что я хороший человек, –
Мне кажется, что езда на лошади без седла не особо отличается от поездки в джипе по горной местности, но все же у нее есть свои заслуги.
– И?
– И я могу сказать, что с тех пор, как Эйви познакомился с тобой, он изменился. Сейчас он улыбается… После смерти его брата, он редко улыбался. Думаю, я не буду возражать, если вы будете вместе, и ты сделаешь его счастливым.
Мы обнялись. Я счастлива, что у меня есть кузина, которая может ездить на лошади без седла.
А так же, она моя подруга.
Глава 29
Страх потери человека заставляет ценить его еще больше
Два дня спустя мы всемером вернулись на джипе в Мошав. Я очень хочу увидеться с Роном и сказать, что хочу начать все с начала.
Мы вошли в дом О’Снат. Такое впечатление, будто в доме собрался целый квартал. Все внимательно смотрели в экран телевизора. Я вижу кудрявую головку моего маленького кузина Матана и Доду Юки, но я нигде не вижу ни Рона, ни дяди Хаима.
У всех мрачное настроение.
– Что происходит? – я ничего не могу понять, но очевидно, что диктор рассказывает очень важную новость.
Все рассказывают о случившемся на иврите О’Снат, Офре, Эйви, Ду–Ду, О’Дейду и Морону. Только я ничего не понимаю.
– В Тель–Авиве, – объяснил мне Эйви после того, как выслушал остальных, – произошел теракт.
– Где мой отец? – меня охватила паника. – Где Рон? Сейчас он нужен мне как никогда раньше.
Эйви притянул меня в свои объятия.
– Эми, все будет хорошо.
Слезы застилают глаза, на этот раз я обращаюсь с вопросом к Доде Юки.
– Где он? – никто не ответил. Я чувствую, как к горлу подступает тошнота. Я вырвалась из объятий Эйви. Меня сейчас стошнит.
– Твой аба поехал в Тель–Авив вместе с Хаимом, чтобы доставить мясо в рестораны.
– Дода Юки, они в порядке? – спросила я, окончательно расплакавшись. Из ее глаз капали слезы.
– Не знаю. Все очень запутанно. После взрыва, люди побежали на помощь… вторая бомба.
– О Боже мой.
Я не достаточно хорошо знаю Рона, но я точно знаю, если кто–то пострадал, он одним из первых побежит на помощь. Вторая бомба…я не могу об этом думать.
– Мы не знаем,
Зайдя в комнату О’Снат, я лихорадочно роюсь в рюкзаке. Я достала из кармана джинс еврейскую звезду, которую мне дала Савта. Алмазы сияют, напоминая мне, что я еврейка, как и часть моей семьи. «Мы пережили миллионы лет, несмотря на то, что большую часть времени мы страдали», – напомнила я себе.
Я вернулась в гостиную, прикрывая лицо руками. Не хочу, чтобы кто–то видел меня в момент моей беспомощности. Сколько сегодня людей пострадало и сколько погибло? Меня тошнит от этих мыслей. Я пытаюсь выжить из своей головы образ тела Рона, распластавшегося на улице. Но что, если он там, а меня нет рядом, чтобы помочь ему? Мне нужны силы, но думаю, мои иссякли. Опустив руки, я смотрю на Эйви.
Он нужен мне.
Я отчаянно нуждаюсь в нем.
– Эйви, – говорю я, подбегая к нему, и крепко прижимаясь к его груди, – пожалуйста, не оставляй меня. Не думаю, что смогу справиться с этим без тебя.
– Я здесь, – мягким голосом уверил он, поглаживая мои волосы. – И я никуда не уйду.
Его брат погиб при теракте. Он должен поведать мне о боли собственной потери. Мы можем помочь друг другу пройти через это.
Я протянула ему ожерелье.
– Ты поможешь мне надеть?
Переживая самый длительный час своей жизни, я и Эйви сидим рядом с Савтой в ее комнате, избегая просмотра новостей. Она поведала мне о своем детстве в Израиле и о своем опыте, когда она впервые приехала на «Святую Землю». Я чувствую ее страх. Потеря двух сыновей опустошит ее.
Когда зазвонил телефон, я вскочила и побежала на кухню.
Дода Юки взяла телефон. Отвечая, она смотрит на меня. Мое сердце учащенно забилось.
– Эми, – я прижалась к Эйви для поддержки, готовясь услышать плохие новости, – это твоя мама.
Моя мама! Я подбежала к телефону и проложила трубку к уху.
– Мама!
– Привет, дорогая. По новостям передавали, что в Израиле произошел теракт. Я звоню, чтобы убедиться, что ты в порядке. Джессика звонила мне, она очень волнуется.
– Я… я в порядке, – у меня едва хватает сил ответить сквозь всхлипы. – Но… я путешествовала, а Рон уехал в Тель–Авив… мы ничего не знаем. Я схожу с ума. Я не знаю, что делать. Мы ждем телефонного звонка, но….
– О нет. Это ужасно. Я никогда не думала…
– Мама, я вынуждена положить трубку, вдруг он позвонит.
– Хорошо, хорошо, – в панике говорит она. – Я вешаю трубку. Позвони мне, как только станет что–нибудь известно… любая новость, ладно? И оставайся дома. Мне нужно, чтобы ты вернулась целой и невредимой.