Как развести нечисть на деньги.
Шрифт:
– Рассказывай!
Верис, стоящая в форме, сложила руки на груди и повторила наглый приказ:
– Рассказывай, Риате.
– Ага. – Дара облетела меня, зависнув рядом с Верис, и проникновенно так: – Что там у вас с Тьером?
– А меня больше интересует, что у тебя с Эллохаром! – Куратор очень недобро на меня смотрела. – Знаешь, Дэя, я не против того, чтобы ты помучила Тьера, я даже за. Но что касается магистра Эллохара – даже не думай, за Эллохара я кому угодно глотку перегрызу! А вчера ты очень тесно с ним общалась! Запах, Дэя, его
От удивления, да и возмущения тоже, я слова не могла сказать. Но тут случилось самое настоящее чудо:
– Дэечка, – раздалось под дверью, – малышка, ты там?
Начинаю очень сильно любить Счастливчика.
– Да, я тут, – ответила я, повысив голос, и уже уверенно сообщила обеим шантажисткам: – Что касается лорда Тьера, Дара, мы сами разберемся! А по поводу магистра Эллохара, куратор Верис, мне сказать нечего – я свой выбор сделала, а ветренностью никогда не отличалась!
Дверь открылась. Наглая кошачья мордочка просунулась, по-драконьи ухмыльнулась, и весь кот вторгся на территорию куратора. Тот факт, что дух Золотого дракона так вот запросто вошел без разрешения, то есть минуя охранные заклинания, заставил Дару сменить ипостась, а Верис открыть рот от удивления.
– Ррад приветствовать. – Счастливчик вальяжно подошел и сел возле меня. – Малышка, ты уже знаешь?
– Что знаю? – слабым шепотом поинтересовалась я.
– Она меня не любит! – трагическим и громким шепотом возвестил Счастливчик. – Моя сладкая кошечка окончательно и бесповоротно сохнет по Эллохару твоему!
На сей раз я удивленно смотрела на медленно краснеющую леди Верис.
– А ты так и не поняла, чего она на тебя взъелась? – беззаботно поинтересовался кот.
– Хватит! – прошипела куратор.
– Шаэна? – Дара, как выяснилось, даже не подозревала. – Эллохар?! Да он чудовище!
– Иди в зеркало посмотри, – прошипела леди со стремительно увеличивающимися когтями. А мне: – Риате, на построение.
Но при всем этом Верис едва сдерживала слезы, и мы все постарались уйти как можно быстрее, понимая, что показывать свою слабость она точно не хочет. А в коридоре Счастливчик с разбегу запрыгнул ко мне на руки и замурчал от удовольствия.
– Бессовестный ты, – сказала я, почесав его за ушком.
– Прр-родолжай, – милостиво разрешили мне.
– И наглый!
– Да-а-а, я такой, мурр… – Счастливчик хитро прищурился на меня и полюбопытствовал: – Как ночь прошла?
– Быстро! – И правда быстро очень.
– Ты, малышка, главного не понимаешь – я питаюсь твоими эмоциями, а они с вечера накатывают теплой волной. У меня даже крылья выросли. А иначе как бы я из клетки выбрался?
– Из какой? – не поняла я.
– А, этот мятежный дух решила заняться моим воспитанием, – несмотря на лениво-благожелательный тон, кончик хвоста у Счастливчика начал подергиваться. – Я ночью чуть ли не всю программу драконьей школы вспомнил, чтобы выбраться. А на рассвете крылья расти начали, и вот она – свобода! А Дару ждет веселый, очень веселый
– Счастливчик, – мрачно начала я, – магистр при мне сказал Даре, что, если ты что-то там сделаешь, он тобой сам займется.
Хвост медленно опустился, кот печально поинтересовался:
– Так и сказал?
– Сказал: «Я вмешаюсь», – честно сообщила возрожденному духу.
– Вот Бездна, а все так хорошо начиналось! – сокрушенно воскликнул Счастливчик и спрыгнул с моих рук. – Иди, Дэйка, учись. Я свою главную задачу выполнил – отомстил за тебя этим сплетницам.
И убежал по направлению к столовой.
Вот так дух-мститель! У меня даже слов не было.
Первая половина дня прошла на удивление быстро. Две лекции по Смертельным, практикум по Бытовым – и наступило время обеда, который я очень надеялась провести с Рианом, и потому, покинув аудиторию первой, побежала в женское общежитие.
И как-то совсем неожиданно на моем пути возник Жловис. Гоблин с трудом дышал, видимо, только что совершив забег быстрее моего: камзол его был расстегнут, открывая идеально белую рубашку (госпожа Жловис иных и не держит, ее стараниями и занавески в академии белоснежные всегда), шарф развязан. Утерев пот со лба, привратник отставил левую ногу, хитро прищурил и так маленькие глазки, и началось:
– И вот такая ситуация: адептка одна то сама с пирогами от Мелоуина шастает, то ей их от стража передают… А с лица ты, Риате, спала, значит, не сама ешь, сама-то вон какая, поганка и то толще будет. И вот она загадка – а кого адептка Риате пирогами-то задабривает, а?
Из всего этого я только одно поняла:
– Мне что-то от Мелоуина передали?
– А то! – Жловис протянул бумажный пакет с золотыми вензелями. – От дроу твоего передали. Вот и записка.
Я взяла сверток, взяла и записку, открыла, прочитала… Пакет выпал из внезапно ослабевших рук.
– Дэйка, ты чего? – изумился гоблин.
Я-то ничего.
– Чего там написано-то? – начал допытываться Жловис.
– «Партнер, это тебе к обеду», – растерянно прочла я.
– Э… – протянул Жловис, – так чегой ты, а? Дэйка, ты ж белая вся стала!
Наверное. Просто:
– Это не Юрао писал, – мой голос упал до шепота.
– Да где ж не Юрао? – возмущению Жловиса не было предела. – Он, как не он! Я ж его записки тебе таскал и Янке тоже.
«И читал их», – осталось невысказанным, но зато стало понятным.
А я вновь вгляделась в записку. У Юрао, как и у всех гномов, имелась одна особенность – в конце своих посланий они ставили подпись. А подпись гнома не подделает даже самый кропотливый эльф, так как гномы расписываться учатся с детства, и куда императорским вензелям до гномьей подписи – вензеля подделать проще. И глядя на имя офицера Найтеса в конце записки, я точно видела – писал не Юрао.
– Дэйка, – настороженно позвал Жловис.
– Кто передал пакет? – глухим, строгим и каким-то не своим голосом спросила я.