Как родные
Шрифт:
А у Даши словно шоры спали с глаз.
Ну не может Олеся так спокойно говорить о ребёнке Васи при его родителях ещё и за столом! Никто не будет подобное разыгрывать! Даже если допустить, что она циничная змеюка, и ей в удовольствие говорить такое при ничего не подозревающей обманутой жене любовника, то она сама бы пришла к Даше в гости или позвала к себе, а не играла на публику за семейным обедом.
«Может, между ними что-то и было той злополучной ночью, но отцом малышки точно является кто-то другой», — заключила Дарья
О детях и зверях
Но
Проводив сына с невесткой, Наталья Васильевна занялась посудой, не переставая рассказывать дожидающимся машину такси Ларисе и Олесе об опасности схода снега с крыш, чтобы они не только под ноги смотрели, но и не забывали об опасности сверху.
Прощаясь, Леся, осторожно застегнув натянутую на животе молнию пуховика, сказала, что склоняется к имени — Настя. И, уже выйдя за дверь и подойдя к лифту, поблагодарила машущую им на прощанье хозяйку за обед:
— Спасибо от нас с Анастасией Васильевной.
— Ты слышал? — спросила женщина мужа.
— Что слышал?
— Анастасия Васильевна. Я думала, в первый раз что-то не так поняла, когда отчество обсуждали, а она опять ребёнка Васильевной назвала.
— Оксана доверчивая, Пашка лжец, то, что их дочка подлизой получилось, это ещё хороший исход, с такими родителями могла и дурёхой уродиться.
— Она с Ларисой всегда рядом, я их обеих правильно воспитывала, не могла она дурёхой вырасти, — благодаря природной уверенности и стремлению поучать на пару секунд сбилась с основной мысли Наташа Ламанова, но быстро вернулась к главному вопросу. — Я тебе про отчество говорю, а ты мне про какую-то подлизу.
— Отчество твоё даёт, потому что ты её под крыло взяла, она тебе так уважение показывает, — объяснил ей муж.
— В мою честь Олеся бы девочку Наташей назвала, а отчество в честь отца или значимого мужчины даётся.
— Значит, роман она крутила с мужчиной постарше, раз у него есть жена и такое имя. Я за последние двадцать лет кроме нашего ни одного Васю моложе сорока лет не встречал, — сделал вывод Иван Владимирович. — Нам какая разница? Девчонка взрослая, живёт отдельно, себя обеспечивает, с кем встречаться — её личное дело.
— Вечно ты хорошего из себя строишь, весь такой понимающий и весёлый, а мать у вас цепляется без повода и жизни учит. А будь беременной непонятно от кого Лариса. Тьпу, тьпу, тьпу, — постучала женщина по деревянной столешнице. — Ты тоже бы вопросов не задавал?
— Если бы узнал, что с женатым связалась, — прищурив правый глаз, представил он. — Я бы поговорил с ней спокойно, объяснил, что если мужик сразу не развёлся и с двумя крутит, то грязь там, а не любовь, и мараться в этом Ларисе не надо, она достойна лучшего. А если бы узнал, когда уже забеременела, то дедом стать готовился, дело сделано, разговорами тут не поможешь. Вот как с Олесей сейчас.
— Ты не умничай! — посоветовала Наталья Васильевна, которая пусть слегка размякла и до сих пор чувствовала кое-какую вину за то, что понапрасну словами мстила верному мужу, но командирские замашки не растеряла. —
Иван Ламанов только махнул рукой на заскучавшую от мира и покоя между ними и ищущую проблему там, где её нет, жену и ушёл смотреть телевизор.
В среду Вася вернулся домой позже и без машины из-за того, что поздравлял проставлявшегося старшего коллегу с рождением первенца.
— Года через два переедем, — закончив извиняться за своё состояние и уже засыпая, сообщил Даше муж то, что они и так давно обговорили. — Ремонт сделаем, квартиру обставим, за ещё пару лет большую часть, если не весь кредит закроем, и в тридцать нужно рожать.
А на следующий день у них состоялся прелюбопытнейший разговор.
— Ты вчера в тридцать рожать удумал, — напомнила супругу Дарья за ужином. — А сегодня какие-то важные объявления будут?
— Мужик на пятом десятке отцом стал, за здоровье надо было выпить. Да и не отказываются от подобных приглашений, поступающих от вышестоящих лиц, особенно если не пьянеешь почти и всегда себя контролируешь. Это полезно для карьеры, зарплаты и нашего будущего, — поучительно изрёк мудрость он. — Я же ничего вчера не делал лишнего? Выпил и домой спать.
— Только извинился и сообщил, когда надо рожать. Это тебе старшие товарищи о детях и партах рассказали?
— Я сам подсчитал. Рожать нам надо в тридцать, чтобы в сорок лет за маленьким партами не сидеть на родительских собраниях. В начальных классах парты на детей рассчитаны, несолидно сорокалетнему мужику за ними сидеть. А вдруг я там застряну или стул сломаю? Позорище будет.
— Только из-за парт рожать?
— И силы, — привёл второй аргумент Вася. — Вот сын у меня будет, в одиннадцатом классе они уже лбы высокие, а умишко может ещё не дорасти, поэтому он должен знать, что я сильней, и бояться.
— Ты сына только выдумал и уже бить собрался? — растеряла весь юмор Даша.
— Не буду я его бить! Но сильнее быть должен, у мальчиков на этом уважение закладывается. А после пятидесяти могу с крепким пацаном и не справится. Я с папой никогда не бодался, нам это не нужно было, но с армии его в армрестлинге побеждаю, — рассказал он свои размышления на этот счёт и напрягся. — Ты же не передумала? У нас всё тот же план: меняем квартиру на двушку, переезжаем, летим в отпуск, чтобы отдохнуть, пока можем быть только вдвоём, и стараемся сделать ребёнка?
Этот план пара составила ещё до свадьбы, но работая из дома — практически 24/7 находясь в одной комнатке, незаметно для себя самой Дарья сконцентрировалась только на том, чтобы зарабатывать больше и поскорее купить общее и просторное жильё.
— Не передумала, — улыбнулась она. — Просто немного подзабыла. Квартиру сменить нужно, а до тридцати ждать необязательно.
Обрадованный Вася потянулся вперёд, чтобы взять руку жены, осторожно, но твёрдо сжал её пальцы, сказав:
— Договорились, — а потом оставил на них много лёгких и из-за его дыхания тёплых поцелуев. — Хочешь в ванной потренироваться?