Как с гуся вода

Луганцева Татьяна Игоревна

Лицо Всеволода исказилось как от боли.

— Извините… я не знала… я не думала. — Снежана почувствовала себя неловко.

— Конечно, не думала.

— И с тех пор?…

— Ни ответа, ни привета, совершенно верно.

— Вы ее искали?

— Я не знал, что делать… Конечно, по горячим следам их искали, только не я, а полиция. О пропаже жены и драгоценностей я должен был заявить. Что я и сделал. Начали копаться в нашем грязном белье. Как выяснилось, масса людей знали, что жена изменяет мне. При этом все честно смотрели мне в глаза и жали руку при встрече.

Я тогда пережил сильный шок, пересмотрел всю свою жизнь. Я порвал отношения со многими людьми, считавшимися моими друзьями, ушел в бизнес. Я не хочу, чтобы кто-то причинил боль моей дочери, я слежу за этим. Поэтому я не люблю вспоминать тот период своей жизни, хотя, если честно, боли уже никакой не испытываю. Жену мою искали весьма усердно. Единственное, что удалось узнать, — что людей с похожими приметами видели в аэропорту на второй день после ее исчезновения. Но по их паспортам никто не проходил.

— Документы были фальшивые? — предположила Снежана.

— Вполне возможно. Роман их длился примерно год, сбежали они где-то через месяц после того, как я ее предупредил. Они могли подготовиться к побегу, сделать новые документы и исчезнуть бесследно…

Всеволод прервался, отпил вино.

— Довольна?

— Вполне.

— Что, не ожидала, что мать Златы могла просто- напросто сбежать? — прищурил он свои колючие глаза.

— Не думала, что всё так было, — согласилась Снежана. — Считала, что с ней произошел несчастный случай.

За ее спиной что-то звякнуло — это нож выпал из руки Дмитрия.

— Извините. — Он поднял нож и унес поднос.

Снежана не сдержалась и посмотрела ему вслед.

— Не профессионал, я имею в виду, как официант, — пояснил Всеволод, перехватывая ее взгляд. — Да, он — красавчик… Уже все мои сотрудницы, от уборщицы до секретаря-референта, спросили — кто он? Есть ли у него женщина? Вам это неинтересно?

— Что именно? — снова покраснела Снежана.

— Хотите узнать что-нибудь об этом мальчике? Вы — дама одинокая и тоже работаете у меня.

— Мне это неинтересно. Я не флиртую на работе, и меня не привлекают люди, не имеющие высшего образования, — телохранители, шоферы, инструктора, официанты… и садовники, — ответила она.

— То есть обслуживающий персонал вам безразличен? — уточнил Всеволод.

— Да, — кривя душой, твердо сказала она.

— Но вы сами служите. У меня.

— Я вам ничего не должна. Я даю знания вашей дочери, а вы мне за это платите. В любой момент контракт может быть расторгнут.

— Это ты так думаешь… молодая еще! Все в этом мире от кого-то зависят. Все, девочка моя, поверь. А насчет Марики… чтобы закрыть этот вопрос… я ее больше не искал. Зачем искать, если нет любви? Она сделала свой выбор. Даже если этот альфонс бросил ее, она не пыталась вернуться сюда.

— А увидеться с дочерью она тоже не хотела? — Снежана почему-то насторожилась.

— Нет. Я и сам удивлялся. Бросила ее совсем маленькой девочкой и даже не соизволила взглянуть, как она растет. Иногда мне думается, что, возможно, Марики давно и в живых-то нет… Этот жиголо мог ее убить. Отобрал деньги, драгоценности…

я ведь даже не знаю, куда они улетели! В российских скупках ее побрякушки не всплывали. Сказать Злате, что ее мать мертва, я тоже не могу, потому что это неправда… Я просто не знаю, жива она или мертва! И не хочу опять делать дочери больно! Скажу, что ее мать умерла, а Марика вдруг заявится!

— Я понимаю…

— Я не имею права ее обманывать. Один раз это уже произошло…

— Уход жены вас здорово подкосил, вы получили психологическую травму. Вы ушли в себя и закрылись от дочери. Злате не хватает тепла и любви. Я в детстве пережила смерть деда и представила ее как предательство с его стороны.

— В чем же состояло это предательство? — спросил Всеволод.

— Он бросил меня, посмел уйти… он не довез меня, Золушку, до дворца с принцем. Вез меня на санках холодной и снежной зимой… и умер. Внезапно. Почти перед самым Новым годом… Я так ждала праздника…

— Ты серьезно считаешь, что он виноват перед тобой?

— Так думала тогдашняя шестилетняя девочка, и я выросла с этим чувством. Но, как и все отрицательные эмоции, мое чувство обиды на деда едва не разрушило меня, мою личность. Только хорошие чувства подвигают людей на созидание.

— Я знаю, — откликнулся Всеволод, приступая к десерту. — Я не перестал злиться на мою бывшую жену… но — что толку? В любом случае, даже если она стала… Шемаханской царицей, она все равно осталась в проигрыше.

— Это точно, — согласилась Снежана.

Всеволод поискал глазами Дмитрия и подозвал его к себе.

— Хоть ты и садовник, но с ролью официанта справился отменно, держи чаевые, заработал, — он выложил на стол сто долларов.

— Благодарю, — кивнул Дмитрий.

— Окажи мне еще одну услугу, Дима. Включи музыку, что-нибудь медленное и романтическое, — велел хозяин дома.

«Эко его разобрало», — подумала Снежана.

— Приглашаю тебя на танец, а затем мне надо уехать по делам.

Заиграла одна из любимых Снежаной романтических баллад Криса де Бурга «The ledy in red». И хоть она была не в красном платье, но откликнулась на приглашение хозяина дома. Танец был странным, каким-то романтичным. Они тихо кружились среди сочных зеленых кустов и ярких цветов, а за окном мела метель. Тысячи снежинок стремительным вальсом уносились куда-то холодным ветром. Голые ветки деревьев барабанили по стеклу, нарушая ритм музыки.

— Надо сказать Дмитрию, чтобы он подрезал ветки, — сказал Всеволод на ухо Снежане.

Снежана обрадовалась, что хозяин заговорил о Дмитрии: у нее появилась возможность спросить о садовнике, не вызывая излишних подозрений.

— А Дмитрий давно у вас? Я не видела его раньше…

— Еще бы! Такого парня вы, бабы, извините, оговорился, женщины сразу бы заприметили. Нет, он работает вторую неделю. Речь сейчас не о нем… Я давно наблюдаю за тобой, да-да… одинокая учительница, с хорошим образованием и прекрасными рекомендациями… После ухода жены я не обременял себя серьезными отношениями. Не из-за недоверия ко всем женщинам вообще, просто таково было мое желание.