Как самостоятельно бросить курить и начать новую жизнь
Шрифт:
Вы все лжете и лукавите! Попробуйте бросить! И это вы называете легко?! Я посмотрю на Вас! Это же ад! Это кромешный ад!
Господи! Не бросай меня на полпути!
Господи! Дай силы мне, я не откажусь от попытки бросить курить. Только дай мне знак, вооружи в этой, пока неравной для меня, схватке за жизнь! Я не отступлюсь, верь мне!
Верь мне! Верь в меня!
Я не сдамся, я пойду до конца!
ПРЕДИСЛОВИЕ
Эти
Я вышел из поликлиники с горьком чувством обиды и досады не столько из-за потраченных денег, сколько из-за осознания того, что и эта попытка избавится от никотиновой зависимости при помощи гипноза и чудодейственных иглоукалываний свелась к тому, что молодой так называемый специалист, торопясь и полувнятно что-то бормотал мне в полутемной комнате о вреде, который несет сигарета, что-то о внутреннем настрое и о том, что в его методике бывают исключения, как бы стесняясь мне сказать, что я и есть это исключение. Еще раз выругавшись и мысленно представив, как много полезных вещей я мог бы купить на эти потраченные впустую деньги, я с горькой досадой осознал, что и эта попытка бросить курить привела лишь к очередной душевной травме.
Быстрым движением руки я нащупал в кармане пачку сигарет, судорожно достав одну, щелкнул зажигалкой, прикурил и наконец-то долгожданно и вожделенно затянулся. Горький и приятный дым наполнил мои легкие, принося с собой небольшое успокоение.
Что-то я делаю не так! Это уже пятая попытка и пятая методика, которая привела меня в очередной раз в никуда. Что-то я делаю не так… Вопрос – что? И где тот, который наконец-то протянет мне руку помощи или хотя бы укажет путь – куда мне идти, чтобы я раз и навсегда отказался от сигареты?
Я в очередной раз затянулся, приступ острого кашля начинал перекрывать дыхание. В голове еще раз мелькнула мысль: нет, я не отступлю, я буду вновь пытаться бросить курить! Назад пути нет. Иначе рано или поздно – смерть. Но сейчас я просто не хотел об этом думать.
Сейчас я хочу забыть все: свои обиды, свое поражение… И это можно сделать только в единственном для меня месте – бросить все и поехать к давнему знакомому, старому охотнику Александру Егоровичу, о котором ходят слухи, что он, перевалив восьмидесятилетний рубеж, обладает отменным здоровьем и практически никогда не болеет, умеет читать мысли зверей и разговаривать с окружающим его лесом.
Откровение старого охотника Александра Егоровича или открытие, перевернувшее мою жизнь
Шесть часов езды на поезде и четыре часа на старом, видавшем виды «уазике» по каким-то проселочным, богом забытым лесным дорогам закончились тем, что машина, кряхтя перевалив очередной овраг и натруженно скрипнув тормозами, остановилась у практически непроходимого лесного массива. И только маленькая полузаросшая тропинка, уходящая в глубь чащи, говорила о присутствии людей в здешних, богом забытых уральских лесах. Слева от тропинки на пеньке, облокотившись на цевье видавшего виды ружья, которому, казалось, больше ста лет, сидел Он – старый охотник, дед Александр – тот, к кому я так долго добирался.
Сняв рюкзак, я подошел к нему. Едва заметный кивок головой и суровое скупое мужское рукопожатие – вот то немногое, чем одарил меня этот странный, загадочный на тот момент для меня человек, во взгляде которого за одну секунду я прочитал все то, что он повидал более чем за 80 лет жизни: босоногое
Мы очень давно не видели друг друга и я попытался завязать разговор, но только сухая фраза: «До делянки три часа ходу, идти будем быстро. С одним перевалом. До заката будем на месте», – вот все то немногое, что я смог услышать в первые минуты нашей встречи.
Два с половиной часа монотонной изнуряющей ходьбы полностью измотали меня. И вот, подымаясь на очередную опушку на излучине леса, я увидел долгожданную охотничью делянку, до которой оставалось не более 10-15 минут хода, не считая перехода через небольшую лесную речку, ставшего той преградой, которую я не смог преодолеть в силу своей либо усталости, либо раздраженности, вызванной практически трехчасовым молчанием старого охотника. Но результат был один – поскользнувшись на одном из мокрых бревен водного переката и потеряв равновесие, раскинув руки, я в буквальном смысле плюхнулся в холодную осеннюю воду лесной реки. Тяжелый рюкзак стал почти каменным и грузно повис на моих плечах. Два бумажных пакета, проделав небольшую дугу, плюхнулись в бурлящий быстрый водный поток и мгновенно были подхвачены им.
Я стоял почти по грудь в воде. Комок злости подкатил к горлу. Не сухарей и печенья, унесенных водой, было мне жаль – река забрала целый блок сигарет. И страх того, что я остался без них, мгновенно парализовал меня и вызвал чувство досады.
Я зашел в избу. В старой, видавшей виды маленькой печке, поддразнивая и как бы подсмеиваясь надо мной, потрескивал огонь. Спустя некоторое время одежда практически высохла, тепло печки согрело меня. И я начал с любопытством рассматривать простой и до мельчайших тонкостей функциональный быт лесного охотничьего домика. Здесь не было места лишнему: десятки баночек, березовых туесков, всевозможных капканов и силков причудливым узором дополняли массивные стены старой избы. Егорыч так же молча колдовал над завариваемым чаем.
Теперь уже мне не хотелось говорить. Ради приличия я выдавил из себя вопрос: «Егорыч, кто построил этот дом?» Усмехнувшись и сверкнув каким-то хитрым взглядом исподлобья, Егорыч ответил: «Староверы». И через секунду добавил: «Сто лет тому назад».
«Чей он?» – «Ничей. Каждый может здесь найти и приют, и тепло, и необходимую одежду, и все то, чтобы выжить в лесу. Лес дает, лес и забирает. Единственное, чего не прощает лес, – когда приходишь к нему с тяжестью на сердце. Сейчас ты пришел в лес с тяжёлым сердцем. В тебе слишком много боли и беспокойства. Тебя переполняет злость. Лес этого не любит и не прощает».
Я тяжело вздохнул и выпалил на едином дыхании все то, что последние полгода волновало меня и не давало покоя. Я больше не мог держать это в себе – обида и раздражение переполняли меня. Я сказал деду Александру, что курю уже больше 10 лет и сейчас горная река забрала единственные сигареты, которые у меня были. И что, как я понял, в данной избе есть все, но нет самого главного для меня – здесь нет ни сигарет, ни табака. И от этого богом забытого уголка до ближайшего деревенского магазина больше 70 км. И после этого он хочет, чтобы я не злился?! Что утром провалилась моя очередная, пятая по счету попытка бросить курить и что я в очередной раз остался один на один с теми шестьюдесятью сигаретами, которые я ежедневно день за днем выкуривал. И пути выхода из этого никотинового кошмара, кроме как в промежутках между приступами кашля начать копать себе могилу, я не вижу.