Как санкции ударят по России
Шрифт:
B таких условиях страны БРИКС могли бы выдвинуть инициативу реального объединения усилий и периферийных государств, и развитых держав по борьбе с коррупцией. Подобная инициатива могла бы предполагать, с одной стороны, резкую активизацию борьбы с коррупцией внутри самих стран БРИКС с использованием всех механизмов гражданского участия и мониторинга, и, с другой стороны, отказ Запада от использования офшорных юрисдикций и практически полный запрет на переводы значительных сумм из развивающихся стран в банки США и Европы. Сегодня подобная инициатива выглядит реальной по целому ряду причин: с одной стороны, элиты стран БРИКС в значительной мере обеспечили себе контроль над экономикой своих государств на долгие годы и более заинтересованы
B данном случае, как и в ранее отмеченных, страны БРИКС, действуй они быстро и решительно, могли бы перехватить инициативу Запада в решении одного из самых важных и злободневных вопросов нашего времени.
Общие соображения
Сегодня страны БРИКС находятся в преддверии определенного кризиса в развитии взаимных отношений. Объем их торговли друг с другом не превышает 6,5 % их общего товарооборота; ни одна страна блока не выступает ведущим торговым или инвестиционным партнером любой другой. Политически и социально эти страны различаются очень сильно; их отношение к западному миру также не может быть признано единым. Среди них есть как крупные экспортеры ресурсов, так и их импортеры, как индустриализировавшиеся, так и только стремящиеся к этому государства. B геополитическом отношении некоторые страны блока выступают прямыми соперниками друг друга.
B подобной ситуации для сохранения БРИКС как единого объединения и упрочения чувств внутренней солидарности и общей идентичности странам блока критически важно выступить в ближайшие годы с рядом инициатив, способных революционизировать глобальную политику. Все подобные инициативы, однако, должны объединяться рядом общих черт.
Во-первых, они должны выдвигаться в сферах, которые в последнее время стали объектом пристального внимания политиков западных стран (экология, права человека, коррупция, международная безопасность, устойчивое развитие в целом, включая экономические диспропорции и дисбалансы).
Во-вторых, они должны прямо или косвенно признавать, что развивающиеся страны либо несут равную с развитыми ответственность за происходящее, либо должны еще пройти определенный путь для соответствия тем или иным стандартам, либо же хотят участвовать наряду с развитыми в усовершенствовании мира.
В-третьих, их возможная реализация должна предполагать существенные выгоды либо для самих стран БРИКС, либо для государств, связанных с ними союзными обязательствами или экономическими интересами, либо же для стран, в развитии отношений с которыми государства БРИКС наиболее заинтересованы.
В-четвертых, и это, может быть, даже наиболее важный момент, все такие инициативы, формально выдвигаемые в русле «западной» повестки дня, должны содержать предложения или пункты, которые Западу будет крайне сложно или невозможно принять — в таком случае БРИКС выиграет при любом ходе развития событий.
Разумеется, предложенная парадигма не обязательно означает, что страны БРИКС в перспективе действительно образуют единый мощный блок — они, на наш взгляд, все же остаются слишком разными и преследующими разные интересы. Но по крайней мере такая политика сможет сблизить их на долгие годы и смягчить если не глобальные противоречия, то потенциальные напряженности внутри самого БРИКС. Даже это было бы огромным достижением — а о большем пока можно лишь мечтать.
Печатается по тексту статьи: Иноземцев Владислав. «Повестка на завтра» // BRICS Business Magazine (русская
Игральная карта мира
11 сентября исполняется очередная, уже 13-я годовщина бесчеловечных терактов, которые унесли жизни 2977 невинных людей в Нью-Йорке, Вашингтоне и Шэнксвилле, штат Пенсильвания. Мир, казавшийся до того предсказуемым и комфортным, в одночасье стал опасным и враждебным.
Я хорошо помню тот день и ощущение вселенского ужаса в парижском аэропорту Шарля де Голля, где я должен был делать пересадку с рейса, только что прибывшего из Москвы, на самолет до Нью-Йорка. Сегодня другие пассажиры летят по другим маршрутам; многое забыто, некоторые меры приняты; безопасность может казаться восстановленной. Между тем мир, рожденный в огне взрывов 11 сентября 2001 года, существенно отличается от мира XX века.
B 1997 году, когда американское могущество находилось в своем зените, выдающийся теоретик глобальной политики Збигнев Бжезинский выпустил свою знаменитую книгу «Большая шахматная доска». B ней он с присущей ветерану тщательностью разобрал геополитическую картину мира, во многом повторив азы глобальной стратегии, формировавшейся в англосаксонском мире с конца XIX столетия. Сегодня, менее чем через двадцать лет после ее выхода в свет, можно увидеть, что автор ошибся — но, впрочем, ошиблись и многие его оппоненты, поставившие своей целью сорвать «план Бжезинского», состоявший в недопущении контроля над континентальными частями Евразии со стороны любой незападной державы.
B 2014 году можно констатировать, что мир перестал быть «шахматной доской», над которой склоняются мудрые стратеги. Он превратился в карточный игорный стол, вокруг которого собрались и честные игроки, и шулеры; и те, кто привык высчитывать выигрышные комбинации, и те, кому проще и удобнее подсмотреть карты противника. Мировая политика стала такой сложной игрой, в которой непредусмотренные следствия оказываются, как правило, гораздо серьезнее исходного действия и где пропорциональное наращивание ресурсов, мобилизуемых для той или иной задачи, вовсе не гарантирует достижения цели. По сути дела, новый мир оказывается «миром без сверхдержав», и к этому еще долго придется привыкать.
B этой карточной игре есть новые козыри и карты, играющие которыми все чаще вынуждены откровенно — и безнадежно — блефовать.
Первым козырем сегодня становится ренессанс религиозных и этнических мотивов. Ha протяжении нескольких столетий их вес в мировой политике неуклонно снижался: создание Вестфальской системы, распад Османской империи, неудачи панславизма и панарабизма — все эти обстоятельства указывали на доминирование современного понимания национального. Даже освободительная борьба 1960-хгодов создала государства, объединенные скорее искусственными границами, чем глубинным ощущением общности.
Сегодня примитивные силы снова выходят на первый план. Никакая мощь западного мира не может остановить ренессанс радикального ислама, с которым — чего уж таить — так или иначе переплетаются в последнее время все попытки «раскрепощения» мусульманского мира. «Исламское государство» в Ираке и Сирии, судя по всему, — только начало, и начало, с которым у современных стран нет методов борьбы: никто не вспоминает о тех временах, когда Британия управляла миром, посылая для войны в Эфиопии свою Индийскую армию. Сейчас евроцентричная цивилизация остается лицом к лицу с ожившим призраком религиозного фанатизма. Параллельно, замечу, идет стремительная подмена национально-государственной идентичности этнической — и классическим примером тут является «русский мир», «защита» которого дает многим ощущение психологического экстаза, но ведет к братоубийственным войнам, «не хуже» тех, в которых христиане разных конфессий истребляли друг друга в Европе «на излете» средних веков. Религия и этничность — важнейшие карты в новой «игре».