Как спасать принцесс # 1. Волшебник Лагрикома
Шрифт:
В углу лежал ларец сэра Барни, над которым тот так вздыхал. С открытой крышкой, опрокинутый, на своей красной бархатной обивке он являл удивленным глазам не блестящие монеты, не сверкающие драгоценности, а пыльные камни. Черные, серые, коричневые – таких можно было насобирать миллион у любой дороги.
– Так ваше сокровище – это камни? – поразился садовник.
– Нет, идиот! И тебе прекрасно это известно! Все, что я нажил непосильным трудом, пропало! Три связки перстней, три медальона других провинций, три курительных
Эпл был настолько сбит с толку, что даже не пытался вырвать себя из рук хозяина. А тот, совершенно обезумев от разверзшейся под ним пропасти банкротства, нещадно тряс, колотил и раздавал юноше тумаки и оплеухи.
Одна из них наконец привела его в чувство.
– Ай! Ой! Эй! Постойте, сэр! Ай! Да погодите же, говорю! – Он поймал руки хозяина и оттолкнул его. – Слушайте, я тут ни при чем. Хоть убейте, не знаю, что случилось с вашим сокровищем.
– Уж в этом будь уверен, дружочек! – Барон сверкнул глазами. – Я тебя убью – как ты убил меня, ибо как мне теперь жить без всего, что было дорого моему сердцу? Очень дорого! Сколько денег, сколько денег! Но сначала, попомни мои слова, сначала я выведу тебя на чистую воду.
– Да уберите вы от меня руки, сэр! Давайте лучше я вас сперва выведу на чистый воздух, а?
Сэр Барни оставил попытки подлезть к горлу садовника.
– Да, да. А потом я…
«Вот заладил», – вздохнул Эпл про себя, открывая дверь.
Огонь был уже здесь – вместе со своим прилипчивым братом дымом. Они еще не бесновались так же, как на третьем этаже, но их вечеринка с танцами на потолке, закусками из гобеленов и лепнины и курением всего, что подвернется под горячую руку, была в самом разгаре.
Садовник и барон завернулись в единственную оставшуюся штору, хотя барон и не горел желанием «находиться в таком близком соседстве с вором». На это Эпл ему ответил, что коль сэр Барни не горит желанием, то скоро, когда не сможет выбраться из замка без помощи Эпла, будет гореть огнем.
– Подчиняюсь, – сказал барон скорбно. – Хотя и содрогаюсь.
Они направились по коридору к лестнице. По пылающему коридору к лестнице, которая была где– то там, в дыму. Они наперебой кашляли, обливались слезами и, хоть и не признались бы в этом даже себе, цеплялись друг за друга покрепче и были рады, что попали в эту переделку не одни.
– Почему ты спотыкаешься?
– Я не спотыкаюсь, сэр, это вы.
– Я? Я просто спускаюсь по лестнице, а ты путаешься у меня под ногами. Вот опять.
– Но здесь нет лестницы, мы идем по ровному полу.
– Как это?
– Сами смотрите.
– Я и смотрю сам, дурак ты этакий!
Эпл пожал плечами. Сэр Барни покачнулся.
– Я вижу ступеньки, убегающие далеко
– Ладно. Вы, главное, не спускайтесь туда с концами.
– Хорошо. А ты куда?
– А я пойду дальше, вперед, по полу.
– Ну, как знаешь. Упрямый какой! Хм, впрочем… Эпл, а возьми меня с собой?
– Хорошо, сэр. Пойдемте. Хватайтесь.
– Так ты ведь уже тащишь меня.
– А, отлично. Тогда просто продолжайте в том же духе.
– Да. Но лестница все равно есть.
– Сэр, я не спорю. Как вам будет угодно.
– Ты такой хороший парень, Эпл.
– Да, сэр.
– Такой трудолюбивый, способный. На тебя всегда можно положиться.
– Да, сэр.
– Может, мне дать тебе повышение? Хочешь?
– Конечно, сэр!
– Впрочем, не будем спешить, да? Возможно, во мне сейчас говорит отравление дымом.
– Да, сэр.
– Или радость, что я чудом спасся.
– Да, сэр.
– Одним словом, посмотрим. Иногда лучше оставить все как есть.
– Да, сэр. Если это не пожар.
– Верно сказано, мой мальчик, верно сказано! Если это не пожар. Пожар оставлять как есть нельзя.
– Нельзя, сэр.
– Иначе он может все съесть.
– Еще бы, сэр.
Все смешалось в доме Вирджиниуса Барни. Все смешалось в тускнеющем сознании его единственных обитателей, которые стремились поскорее убраться отсюда. Все смешалось в складках шторы, одной на двоих. Как пела скальдесса Пастинака, «смешенье рук, смешенье ног, судьбы смешенье».
То ли садовник поддерживал барона, то ли барон привалился к нему, чтобы не дать ему упасть, – так они подступились к лестнице (на этот раз настоящей) и стали спускаться. Сквозь дым и шум огня за спиной до их ушей долетали звуки, кружась по пути хлопьями пепла, и медленно, медленно, как бы нехотя, складывались в хриплые слова:
– Скажи мне, мой мальчик, это ведь не ты меня ограбил? Такой хороший парень, мне бы не хотелось расстраиваться.
– Нет, сэр, не я.
– Я так сразу и подумал, ни минуты в тебе не сомневался. Я ведь столько для тебя сделал, ты бы со мной так не поступил.
– Конечно, сэр.
– Но кто тогда? Кто посмел предать меня самым гнусным образом?
– Не знаю, сэр. Вам придется над этим поразмыслить.
– О да, мой мальчик, будь покоен: я уж поразмыслю. Эпл? Эпл?
– Да, сэр?
– Откуда у тебя рог?
– Рог?
– У тебя рог вырос. – Сэр Барни неопределенно махнул рукой. – Как у единорога, длинный такой, серебристый.
– О. – Эпл ощупал лоб. – Откуда?
– Да где-то там.
Еще пару ступенек преодолели в молчании.
– А вот это странно, – удивился садовник.
– Что странно?
– Что у вас пар из пятачка да копыта вместо тапочек. Куда делись ваши тапочки с помпонами, сэр?
– А я почем знаю? Потерял, видимо… Студемура нет, ты мне не помогаешь…