Как спасти любовь
Шрифт:
Он помнит тот день, когда заявил ей об этом.
— Что ж, — ответила она тогда, смеясь. — Есть занятия получше, чем бегать с заказами между столиками. — Она повисла у него на шее и соблазнительно улыбнулась. — Поваляться в постели — совсем не плохая идея… Если только ты будешь рядом и не позволишь мне скучать.
— Не позволю тебе скучать? — Он сделал вид, что озадачен, но не смог долго притворяться, потому что Натали прижалась к нему всем телом, а это всегда в две секунды сводило его с ума.
— Да,
И он почувствовал мед ее поцелуя, ее тепло…
Лицо Коннора сделалось суровым.
Ее поцелуй. Вчера она точно так же поцеловала его, а потом сказала, что хочет развестись.
Он выругался, сбросил с себя ногами верблюжье одеяло и сел.
Ух! Ну и ночку же он провел! Он взялся руками за поясницу и скривился. Хуже, чем спать на деревянной лавке в кабаке.
Нет, диваны явно созданы не для того, чтобы спать на них. Потирая поясницу, Коннор встал на ноги. А эта комната… Огромная, безликая, заставленная всяким барахлом. Скажите, какой дурак захочет провести ночь в обществе бильярдного стола?
Может, и найдется такой, но это точно не он. А Натали сбежала в апартаменты для гостей, уступая их спальню ему.
— Она твоя, — сказала она драматично. — Можешь спать там.
Конечно, он мог бы спать в спальне, но он не захотел. Один в огромной спальне на огромной постели. А в воздухе висит аромат ее духов и тысяча воспоминаний.
— Спасибо, не надо, — пробурчал он, плеснув пригоршню воды на лицо.
Кому захочется ночевать в одиночестве, в окружении предметов, напоминающих о том, что было прежде?
Коннор взял с полки полотенце и стал возить им по лицу. Полотенце. И это называется полотенцем. Он усмехнулся. Эти тонюсенькие лоскутки скорее похожи на салфетки. Но Натали и дизайнеру они понравились. По инициативе того же дизайнера в доме появился этот диван, такой же непригодный для сна, как и для сидения, в чем он за эту ночь успел хорошо убедиться.
Он посмотрел в зеркало. Парень в белой рубашке, съехавшей на бок, и черных мятых брюках, посмотрел на него из зеркала. Черт, он похож на свалку. Волосы дыбом, лицо помято.
Коннор протащился по залу и стал подниматься по извивающейся лестнице, ведущей в их спальню.
Что ж, хоть он и не почувствовал этого сначала, но заявление Натали здорово расстроило его.
Почему расстроило?
Он бросил сердитый взгляд в сторону гостевых комнат, где Натали представляет себе, что спит сном великомученицы.
«Я хочу развода». Это не совсем те слова, которые мужчина ожидает услышать от своей жены, особенно после того, как они набросились друг на друга, словно подростки, ошалевшие от переизбытка гормонов.
Словно подростки, которыми они когда-то были.
Перед глазами всплыли картины. Они с Натали сидят в его машине.
Коннор проглотил комок, застрявший в горле, захлопнул дверь ванной и стал снимать с себя помятый обезьяний наряд.
Секс. Это все, что между ними было. Секс.
Отец пытался говорить ему об этом. И братья тоже. Слейд изо всех сил пытался взывать к его разуму, а он не слушал брата. Он смеялся над его опасениями и говорил, что тот слишком юн, чтобы понять, что такое любовь, а отец слишком пресытился любовью.
И вот теперь этой любви пришел конец.
Но страсть… Страсть по-прежнему горела в его сердце, и он знал, что она всегда будет гореть.
Натали красивая, безумно сексуальная женщина.
Этого он не сможет скрыть от себя. А он мужчина, у которого на красоту наметан глаз.
Коннор глянул на Отделанные под золото краны, сияющие на фоне мраморного умывальника. Ну, допустим, не на такую красоту. Но Натали это нравилось.
— Все куплено по согласию и вкусу мадам, подобострастно заверил его декоратор интерьера.
И это только лишний раз доказывает, что мы с Натали не подходим друг другу, думал он хмуро, подставляя тело под теплую струю душа.
Наверное, именно поэтому ее заявление вчера вечером не шокировало его. Ну, если честно, он все-таки был слегка потрясен. Ему показалось, что земля ускользает из-под ног, когда она холодно посмотрела на него и сказала:
«Коннор, я хочу развода».
— Развода? — переспросил он, словно, повторив это слово, он сможет придать ему настоящий смысл, превратить его в нечто понятное.
— Да, — сказала она, — развода.
А потом в саду появилась компания гостей Филдинга, шумных и веселых.
И чему это вы так радуетесь? — хотел крикнуть им Коннор. Неужели не видите, что Земля перестала вращаться?
Но он промолчал. Отчасти потому, что его мозг был парализован, и отчасти потому, что Натали резко развернулась и направилась к воротам, ведущим на пляж. Он последовал за ней и увидел, что она идет по тропинке вдоль особняка, к его фасаду.
Было совершенно ясно, что у нее пропало всякое желание приклеивать к лицу улыбку и прощаться с хозяевами и гостями. Равно как и у него.
Она была уже почти на улице, когда он оказался на аллее, рядом с парковкой.
— Мою машину, — сказал он прыщавому мальчишке и сунул ему первую попавшуюся под руку денежную купюру. — Быстро.
Похоже, чаевые оказались довольно внушительными, потому что мальчишка со скоростью ветра метнулся на стоянку и через полминуты уже пригнал его «корвет».
— Спасибо, сэр.
Но Коннор уже сидел за рулем. Через секунду машина сорвалась с места и, визжа шинами, понеслась к воротам. Он притормозил, только когда увидел ее.