Как стать контрабандистом
Шрифт:
Пока мы ждали вертухая, я продолжал пребывать в приподнятом состоянии и непрерывно как заклинание твердил про себя: «Нам бы только день простоять, да ночь продержаться....».
Появление хмурого охранника дало повод ещё раз раскланяться и разойтись. Встреча вызвала такой подъём положительных эмоций, что я в такт шагам начал довольно внятно напевать:
– Так за царя, за Родину, за веру, мы грянем громкое "Ура-ура-ура!"
Последнее "Ура!" очень удачно попало под удар закрываемой двери в
– Конспигация, конспигация, и еще гас конспигация, товагищи! Кто не с нами, тот против нас. Наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами!58
Я бездумно разглядывал загаженный потолок, когда завалился запыхавшийся молоденький вертухай и, не переводя дыхание, выдал редкую по длине тираду:
– Срочно собирайтесь. Тюрьма переполнена. Ждём большое пополнение. Вы должны через пять минут освободить камеру. Свои неиспользуемые вещи можете оставить здесь. Мы о них позаботимся. До вечера вы будете находиться в таможенном офисе, а затем мы решим, что с вами делать.
– У меня суд только завтра. Что-то случилось?
– Тюрьма переполнена. Для вас нет места. Ваша камера будет использована другими заключёнными. У вас есть только,– он выразительно посмотрел на часы, – Четыре минуты на сборы.
– Ну, хорошо, хорошо, уже собираюсь, – хмуро проворчал я, и добавил уже для себя, – Что мы, авралов не видели? Очковтиратели везде одинаковы. Потёмкинсоны.
Я послушно слез с кровати, подтянул спадающие джинсы. Огляделся. Прихватил пару пачек сигарет, зажигалку и расчёску. Вроде бы и весь мой скорбный скарб на день. Поскрёб солидно отросшую щетину. Подумал и швырнул очередной уже заветревшийся несъедобный завтрак в мусорный пакет. Надо же, попал! Ну не совсем в пакет, но почти точно.
– Можно я по пути хоть мусор выкину? – задал я риторический вопрос нервничающему вертухаю.
Он молча кивнул, не сдерживая брезгливой гримасы. Ишь ты, чистоплюй хренов. Сам бы взял и посидел пару недель в этой дыре и тогда уж точно постыдился бы нос воротить. Но ничего, какие его годы. Пооботрётся, притерпится. Видно в «собачью» смену на выходные пока не попадал. Значит, ещё успеет насладиться прелестями местной жизни по полной программе.
В предбаннике меня ждал смущённый Костик и парочка здоровенных амбалов в полицейской форме.
– Добрый день, – стараясь быть исключительно вежливым, обратился я к Костику, – Что за цирковое представление сегодня?
Костик помялся, пожал плечами и туманно произнёс: – Мне сказали вас сопровождать.
– А эти что здесь делают? – я кивнул в сторону истуканов.
– Они тоже вас будут сопровождать.
Полицейские, словно очнувшись, синхронно подошли ко мне и тот, что чуть пониже, медленно протянул: – Всё вынуть из карманов, повернуться к стене, ноги на ширину плеч, руками упереться в стену над головой.
Очень вразумительно. Хорошая операционка у этой модели клона. Я вытащил сигареты, зажигалку и расчёску. Повертел в руках, не зная, куда их деть. Нерешительно сунул всё в руки полицейскому. Потом старательно
Сначала меня обыскал тот, кто повыше. Посопел и что-то тихо сообщил напарнику. Тот недовольно взрыкнул и самолично приступил к повторному обыску.
– Скажи им, что из моей камеры кроме туалетной бумаги сейчас вынести нечего. Остальное капитально забетонировано, – сообщил я Костику, – Слушай, я могу вообще раздеться, если эти голубки соберутся пойти по третьему кругу. Достали уже своим лапаньем. Пусть лучше мои трусы обнюхивают, извращенцы.
Костик что-то негромко сказал невысокому. Тот сморщился и медленно пошёл к выходу. То ли слова Костика ему не очень понравились, то ли Костик опять забыл про гигиену полости рта. Так или иначе, но цели он явно достиг. Теперь я начал полностью осознавать, почему американцы вечно жуют резинку, повёрнуты на стоматологии и весьма почтительно относятся к скунсам. А тут на свободе такой выдающийся перорально пердюнальный экземпляр, хоть из захолустного, но силового ведомства. И с познаниями в русском языке. Это на кого хошь произведёт неизгладимое впечатление.
Бедные силопы! Впереди у нас совместное путешествие. Просто уверен, что пройдёт оно в гробовой тишине, если Костик не законченный садист. А потом обоснованно порадовался, что у меня сегодня будет отдельное место, заботливо изолированное от таких сопровождающих.
Я восторженно таращился на полупустые улицы, уже присыпанные утренним снежком, ещё не до конца осквернённые спешащим на работу трудовым людом. Вот так бы часами сидел и наслаждался. Может сейчас таможня выделит мне со своего барского плеча комнатушку с окном? Хотя вряд ли. А если и дадут, то только запирающийся чулан или без окна, или с видом на помойку. Мелькнул указатель Mustola. Значит, меня везут в местный центр таможенного оформления. Здесь же расположены обе мною эксплуатируемые финские компании и склады, склады, склады. Место скучное и унылое, но уж явно предпочтительнее моей тюремной камеры. Ну, хоть слегка передохнём перед завтрашним судом. Соберём мысли в одну маленькую кучку.
Меня подвезли к одному из двухэтажных зданий, занимаемых таможенниками. Раньше я иногда мимо проскакивал, но никогда внутри не был.
– А можно я тут по парковке пока погуляю? – невинно спросил я у Костика.
– Нет. Вам надо быть внутри.
– Обрыдло. Может, всё же прошвырнёмся? А если под ручку?
– Швырять ничего нельзя… гулять нельзя… ручку попросите у следователя… – Костик сморщился, подыскивая подходящие слова, – Сидеть вам сегодня… запертым здесь. Да. Это так.
– На «так» есть рифма – му… непонятливый мужчинка такой… со странностями.
– Но это не есть рифма. Рифма это когда… звучность … или звучание одинаковое.
– Переводчику видней. Хотя точно, не «Калевала».59
Мы двинулись к двери. Полицейские помялись и остались у машины.
– Конвой свободен, — негромко произнёс я, – Ищите другой объект ощупывания, рукосуи силопные. Ваши руки не для скуки… сиволапы-сцуки.
Костик завёл меня на второй этаж и распахнул передо мной дверь.