Как стать контрабандистом
Шрифт:
Я осторожно засунул в рот весь кусок целиком и начал с натугой жевать упругое мясо.
– А-а-а, – замычал я с полным ртом. По дёснам резко полоснуло болью. Я подскочил к унитазу и выплюнул изжёванную массу. Вот только рези так и не прошли. Вот сволочизм, а? Полная расплата за единственный весёлый день в тюрьме. И как-то совсем не ко времени. Тотальный копец. И ждёт теперь меня пост. Не просто пост, а хорошенький такой Пост. И буду я поститься до тех пор, пока не доберусь до своего столичного протезиста.
Это меня прошлое настигло.
Мои стоматологические злоключения начались чуть больше трёх лет назад, в славном 2005 году.
Я протиснулся на своё законное место и стал озираться. Духота просто африканская. Да и запахи потрясающие. Весь вагон был битком набит гомонящими жизнерадостными туристами из Азии. Соседнее со мной место пустовало недолго. В кресло плюхнулся сопящий и чихающий маленький, но жирненький индивид. Он удивлённо осмотрел меня и что-то проорал соседям. Весь вагон затрясся от громового хохота.
– Нашли зоопарк, – сердито отозвался я, перекрывая шум – Что, аборигена без намордника никогда не видели? Или вас сюда тайными тропами закинули? Цхао ни ма!63
Мои слова были встречены новым взрывом хохота. В этой какофонии звуков засверкали вспышки фотоаппаратов. Ну, это уже перебор! Я обречённо осмотрел проход, моментально забитый доверху вносимыми вещами и понял, что до курилки я точно никак не доберусь. Тут человек-паук нужен.
Обычно вся дорога занимает чуть больше шести часов. Я за это время отлично отсыпался с короткими перерывами на российских, а затем финских погранцов с таможенниками. Главное удобство этого поезда то, что в большинстве случаев наши сапоги пока всё ещё смущаются особо выпендриваться в финском поезде, а финнам… а этим всё просто по барабану. Если за спиной нет хмурых проверяющих. Или не объявлена плановая тотальная облава. Ясно, что сегодня всем будет незапланированный цирк. Такого столпотворения и в метро в час пик не увидишь. Броуновское движение по креслам между чемоданов и коробок. Ох, доставят рисоеды радости совсем обленившимся погранцам и иным разным бездельникам, болтающимся с ними.
Неожиданно гомон стих. В проходе появилась деловитая экзотическая дама и как на плацу стала выкрикивать команды. Весь вагонный муравейник подобрался и несколько человек стали бодро передавать коробки с сухим пайком. В воздухе явственно запахло полуденным сингапурским базаром. Кто там был, тот поймёт. Это не для изнеженного европейского носа. Я сглотнул подступающую тошноту и стал решительно пробираться в вагон-ресторан через участки, освободившиеся от коробок. Лучше сломать ногу, чем публично опорожнить желудок на соседей. Моё бегство оказалось абсолютно напрасным. Все вагоны были полностью забиты жующим народом. Просто обеденный перерыв в поезде Хайнань-Хельсинки.
А вот вагон-ресторан намертво оккупировали совершенно обалдевшие финны. И, затоварившись пивом, надёжно держали круговую оборону. Не судьба. Таких с места точно ничем не согнать. Новая неприступная линия Маннергейма. Пришлось позорно отступать назад.
Мой отобедавший вагон ходил ходуном. До я этого наивно считал наших восточных товарищей людьми тихими, склонными к самосозерцанию и разным там медитациям. Но эти как с цепи сорвались. Или это ревизионизм на них так подействовал вдали от родной компартии?
Доставшийся мне сосед постоянно кхекал и чихал. А потом внимательно созерцал вылетевшие брызги и подсохшие козявки. Просто юный натуралист преклонных лет.
Единственное развлечение мне доставила появившаяся после Выборга потная группа наших российских пограничников и таможенников. Первые затравленно вступили в вагон с пачкой заранее собранных проводником паспортов и безуспешно приступили к идентификации путешествующего люда. Такие сцены надо лично видеть. Их просто не передать словами. Рядом с моим местом сурово уштукатуренная дева-прапор в супер мини юбке, обтягивающей широкий зад, с остервенением тыкала пальцем в фотографию на раскрытом паспорте и заезжено вопрошала парочку радостно улыбающихся туристов:
– Это ваш? Или ваш? Это вы на фото? This is yours pass? А? Who is this? На фото смотри. Who… я сама вижу где who. Это ваше яйцо? О, Господи… лицо, говорю, ваше? Ваше лицо? Нихт шпрехен, а? Может, хоть ты ферштейн?
Оба азиата синхронно кивали и что-то тараторили, но совершенно вразнобой. При этом они упорно не отрывали восхищённых взглядов от внушительного бюста, распирающего форменный китель.
– Ваня… Иван Иванович… товарищ майор! А может просто отдать им сразу все паспорта? Пусть сами разбираются. Этот… проводник весь порядок перепутал. Или вся группа неправильно сидит. Теперь точно не успеем. Они же по-нашему вообще ничегошеньки не понимают. И все так похожи… как сиамские коты.
Раскрасневшийся майор, тихо матерясь, протиснулся к ней и внятно сказал:
– Нарушаешь. Вечером разберусь. А сейчас работать.
Однако его взгляд был слишком красноречив. Мужик. Хозяин стаи секретного бусловского заповедника. Остальных в гомоне не разобрать. Но видно, что мучения испытывают все. И это приятно. Хоть как-то компенсирует имеющиеся неудобства.
Таможенники только внешне и с некоторым испугом осматривали огромные чемоданы64, при этом с очевидным сомнением поглядывая на их маломерных владельцев. Но не предпринимали никаких активных действий. Видно обоснованно боялись, что эти оккупационные чемоданы-монстры легко придавят любопытных. А самим стаскивать и пытаться их раскрывать в захламлённом проходе, мундир не позволит. Так что они медленно, но неотступно продирались за погранцами. Без всякого намёка на обычное любопытство.
Поезд тихо подтянулся к станции Буслово. Смена караула. Сейчас через границу переползём и посмотрим импортное продолжение. Мой сосед издал какой-то утробный рык, а потом чихнул так, что накрыл чуть ли не треть вагона, захватывая и часть таможенников. И откуда в этом низкорослом теле столько запасов слизи? Человек-контейнер. Соседние ряды встретили его залп весёлыми аплодисментами. Ещё бы на бис повторить попросили, извращенцы!
Таможенники прытко смылись, а я мрачно осмотрел себя и с тоской подумал, что туалет теперь откроют только после прохода финской бригады. А до этого приткнуться мне негде. Свободного места вообще нет. Всё под барахлом. И куда они с собой столько набирают? Да, а что я потом жене скажу? Откуда все эти подозрительные пятна на брюках? Ах, китаец, говоришь, на ширинку чихнул? Ха-ха, какой ты у меня сегодня остроумный. А в твоих трусах он ничего не забыл? И т.д. и т.п. Вот так и рождаются нездоровые истории о сорвавшихся с цепи командировочных.