Как стать писателем… в наше время
Шрифт:
Тогда‚ видя, что дальше его не проймешь, хлопаю себя по лбу и объясняю Первое Правило‚ что ежели для себя, любимого‚ то писать можно абсолютно все. Сам себя поймешь любого. А что не поймешь, то догадаешься. По кляксе или оброненной слезе. А если для других‚ то здесь вступают в силу совсем другие законы. До другого человека еще достучаться надо. А для этого нужны особые литприемы‚ которые обязательны. Ежели их нет‚ тогда уж извини… Тут он в последний раз ощетинивается и бормочет‚ что он писал все-таки для себя. Тут же протягиваю ему рукопись‚ мол‚ забери‚ неэтично
Конечно‚ это не значит‚ что будет соглашаться. Сто раз возразит‚ что писал для себя‚ я сто раз протяну рукопись назад‚ он тысячу раз скажет‚ что вовсе не то написал‚ что я дурак и ничего не понимаю‚ а я буду тыкать пальцем в строчки и говорить: тут так написано. Вот эти буковки‚ сам взгляни‚ а мысли твои я не читаю. Он: ну я ж тебе объясняю‚ тупому‚ а я: будешь объяснять так и каждому, купившему твою книгу? А если он читает в постели ночью? Со спящей женой рядом?
Да, это очень важно: вы пишете для других! А комментарии к книге – признак вашей слабости как писателя.
Очень важна адекватная оценка
И еще одно важное соображение… Оценка своей работы должна быть адекватной. Вроде бы понятно, когда, скажем, силач у себя на кухне поднимет штангу с рекордным весом, но ему на слово не верят: повтори в день соревнований. Понятно, что как бы хорошо бегун ни прошел дистанцию, но если за пару шагов до финиша остановится, сядет подумать, помыслить о Высоком, то…
Увы, с писательством картина та же. Вот отыскана оригинальная тема. Найдена яркая идея. Созданы великолепные характеры. Написаны отдельные эпизоды, которые поражают богатством языка, красками и так далее. Автор сам видит, что создает шедевр, это видят жена и теща, которым читает на кухне, видят и восторгаются ближайшие друзья на тусовке. Однако…
Однако пока роман не написан полностью, не сдан в типографию, не отпечатан и не развезен по магазинам… до этого момента вы все еще не только не гений, но даже и не писатель. И остальной мир, как бы ни негодовали, воспринимает вас как неписателя, что вполне справедливо… Сколько вот так погибло, недотянув чуть-чуть до финиша, гениальных романов, изобретений, открытий? Никто не знает. Одно можно сказать с уверенностью – намного больше, чем одолело дистанцию.
Не будем считать, кто из авторов спился на предпоследней главе, кто ушел в водочный бизнес, а кто женился на дочери миллионера. Но многие из них носились с написанным до половины романом и уже требовали к себе внимания… неадекватного, скажем так.
И потому, читая роман какого-то автора, не морщите нос: я, мол, напишу лучше! Да, вы в этом уверены. Да, у вас есть для этой уверенности талант. Да, у вас есть даже время. Да, ваша семья позволит вам писать, вместо того чтобы заставить выбивать ковры на детской площадке… И еще многое вам будет позволено, но все же: тот плохенький роман, который читаете и поругиваете, это – одолевший
А вы пока только мечтаете ее одолеть. Но, как известно, в забег выходят многие, очень многие… Каждый в себе уверен! Но опыт показывает, что до финиша доползают немногие. Остальные – сходят с дистанции. А с ними уже не важно: кто бежал быстро, кто красиво, кто сошел на первом километре, а кто на сороковом. Это не затем говорю, чтобы стали скромненькими. Нет, в своих замыслах, в своих произведениях как раз должны быть наглыми, самоуверенными, готовыми свернуть все горные хребты и решить все проблемы!
Но, как бы красиво и быстро ни бежали на своей дистанции, а литература – это марафон, не требуйте лаврового венка, пока не одолеете последний метр. И не сравнивайте свои полунаписанные вещи с уже опубликованными. Это вызовет у несведущих… нехорошее по отношению к вам чувство.
Вообще, пока не вычистите до блеска и не обнародуете свою гениальную вещь… ее все еще нет. Не существует. И если по дороге домой попадете – тьфу-тьфу! – под машину, на голову упадет горшок с балкона или пырнет ножом выбежавший из подъезда сумасшедший, этой работы, что перевернет мир, не будет…
Дистанцию нужно одолеть до конца, только тогда можно перевести дух. Пока в продаже нет книги – вы не писатель.
…и уметь посмотреть на свою рукопись чужими глазами. Буквально!
К этому примыкает и, так сказать, взгляд со стороны. Умение посмотреть чужими глазами. Честно говоря, мне кажется, что это невозможно, невозможно в полной мере, но все-таки существует ряд профессиональных приемов. Первый пришел с начала века, когда жизнь текла неторопливо: положить законченную рукопись в дальний ящик, не трогать с полгода, заниматься другими делами. А когда снова вытащите, посмотрите другими глазами, сразу начнете замечать погрешности, увидите, как исправить к лучшему.
Минус этого способа в том, что кто же в наше непушкинское время отложит на полгода, за это время сменятся три эпохи! Да и на целых полгода позже мир узнает нового гения. Нет, не пойдет…
Второй – это отложить ненадолго, затем привести себя в состояние раздражительное, язвительное, вообразить, что это не ваша рукопись, а автора, которого вы не прочь обойти на финишной прямой. И тогда отыщете в ней гораздо больше изъянов, чем у себя, любимого, талантливого, удивительного…
Думаю, этот способ подходит больше, верно?
Третий – дать прочесть рукопись приятелям. Но ни в коем случае не говорить, что это ваша. Иначе наговорят приятных слов, всяк знает, как болезненно автор реагирует на любое замечание в его адрес! К слову, я показывал свои рукописи как «Иван Крокодилов» на литературных семинарах, «Иван Хорватов», «Петро Низовой» и еще под десятками других, которые уже и не помню. Под некоторыми даже публиковал, неловко было признаваться, что обманывал. А когда помогал грузить книги, ввязывался в дискуссии о своих же книгах, сам критиковал, придирался, провоцировал.