Как стать сильным
Шрифт:
Шум, доносившийся из коридора, не был громким, но он не мог её обмануть. Диего. Моника могла почувствовать его присутствие, как если бы он был частью её мира с самого начала. И этот мир был чересчур тяжёлым, чтобы его не замечать.
— Ты пришёл, — произнесла она, не оборачиваясь.
Её голос был ровным, почти безжизненным. Ни слёзы, ни гнев, ни боль — только пустота. А пустота была её другом, её защитой.
Он не ответил сразу, и это молчание, которое они оба делили, было убийственным. Она чувствовала, как каждое его движение буквально распечатывает её душу. Она думала, что
Диего шагал за ней, медленно, уверенно. Он не торопился, но Моника знала — он всегда приедет туда, куда ему нужно. Его шаги эхом отзывались в её голове. Он, казалось, был частью её мысли, частью её судьбы.
— Ты так долго молчала, — сказал он, подойдя ближе. Его голос был таким же холодным, как и всё остальное в этом мире. — Ты думаешь, что молчание — это ответ?
Моника не повернулась. Её взгляд остался прикованным к огням города. Она могла бы сказать ему, что устала. Могла бы прокричать, что всё, что происходит, не имеет смысла, что она не хочет быть частью этого мира. Но её слова теряли свою силу. Они были лишь очередной попыткой убежать от того, что неизбежно.
— Это всё, что я могу тебе сказать, — её голос был спокойным, но в нём скрывалась ледяная решимость. — Молчание.
Диего подошёл к ней, его дыхание ощущалось в её спине. Она не отстранилась, не повернулась. Она не могла этого сделать.
— Молчание? — спросил он, смеясь с лёгкой иронией. — Ты хочешь, чтобы я верил в это? Что ты просто так, без причины, решишь молчать?
Он дотронулся до её плеча, пальцы скользнули по её коже, заставляя её вздрогнуть. В его прикосновении не было тепла, не было заботы. Это было что-то другое. Это было как укус змеи, когда ты понимаешь, что потерялся в его взгляде, и, возможно, никогда не найдёшь путь назад.
— Я не верю в молчание, — сказал он, опуская руку ниже, цепляя её шею. — Ты принадлежишь мне. И ты знаешь это.
Моника почувствовала, как его пальцы сжались вокруг её шеи. Это было не насилие, это был контроль, который он утвердил над ней. И она знала, что не может противостоять этому. Она всегда была слабой. Слабой в его руках.
— Ты не знаешь ничего, — её голос был сдержанным, но это было ложью. В её душе бушевали эмоции. — Ты не знаешь, что я чувствую.
Он оторвал её от окна, развернул к себе. Его глаза были глубокими, как бездна, в которой она могла утонуть.
— Я знаю, — его губы коснулись её уха, его слова были тёплыми, но с таким же ледяным оттенком. — Ты чувствуешь боль. Ты чувствуешь, как твоя жизнь уходит. И ты не можешь с этим ничего сделать.
Его руки крепко сжали её тело, он прижал её к себе. Моника не могла ничего сделать, но её глаза, несмотря на всё, были наполнены тем же отчаянием, которое не покидало её.
Диего отстранился, но не отпустил её. Он смотрел на неё, как на свою собственность, на вещь, которую можно контролировать и с которой можно делать всё, что угодно.
— Ты всё ещё не понимаешь, —
Она не ответила. Она не могла. Она знала, что эта тирания будет длиться, и она знала, что, возможно, уже не хочет с этим бороться.
Диего наконец отпустил её, но его взгляд оставался с ней. И, как бы она не пыталась уйти, она уже не могла покинуть этот мир.
— Ты будешь моя, — сказал он, уже уходя. — И ты знаешь это.
Моника осталась одна в комнате, но пустота, которую она почувствовала, была не физической. Это была пустота внутри неё, пустота, в которой не было ни освобождения, ни возможности.
Глава 22
Моника не спала. Ночь тянулась как вечность, её тело было усталым, но ум не знал покоя. Каждый её взгляд на пустую стену казался прощанием. Прощанием с тем, что было, с тем, что уже никогда не вернётся. Она чувствовала, как прошлое, словно цепи, обвивает её душу. Она не могла просто забыть — даже если бы хотела.
Моника встала и подошла к зеркалу. Её отражение казалось чужим, как чужая жизнь. Она не могла разглядеть себя, не могла понять, где она кончается, а где начинается этот человек, с которым она оказалась связана по воле судьбы. Диего был теперь частью её мира, частью её жизни, и её судьбы.
Её мысли унеслись к брату. Нико, её старший брат, всегда был её защитой. Но когда он исчез — после того, как отец был убит — она осталась одна. Она была в ловушке, как в клетке, в которой нет выхода. И теперь её жизнь была сужена до этого тёмного мира, этого молчаливого контроля, которого она так боялась. И не было выхода, не было света.
Моника чувствовала, как сердце тяжело бьётся, как будто его колотят молотом. Она сжала кулаки, заставляя себя не думать о том, что произойдёт, когда Диего вернётся. Она знала, что не может убежать. Не может остановиться.
Через несколько минут её мысли были прерваны звуком мобильного телефона. Звонок был коротким и настойчивым. Она увидела номер, и её сердце упало. Это был номер Диего.
— Да? — сказала она, её голос дрожал, но она пыталась сохранить спокойствие.
— Ты всё ещё не готова? — его голос был холодным, без эмоций. — Ты мне нужна. Я не жду.
Моника почувствовала, как по её коже пробежал холод. Она не могла сказать ничего, кроме как тихо ответить:
— Я скоро буду.
Она знала, что нужно идти. Но как можно идти туда, где её жизнь будет постоянно разрушаться? Где она теряет себя, своё прошлое, свою идентичность?
Покидая дом, Моника заметила, как холод проникает в её тело. Улица была пуста, как и её мысли. Всё было пусто, но слишком полно боли, которую она не могла отделить от себя. В каждом шаге она чувствовала его присутствие, и это присутствие было настолько сильным, что казалось, что оно поглощает всё вокруг.
Когда Моника вошла в их дом, то почувствовала, как воздух стал ещё тяжелее. Это был не дом. Это была тюрьма, и она здесь была заключённой. Всё казалось чуждым, и всё было пропитано его взглядом, его силой. Она больше не чувствовала себя свободной, не могла быть собой.