Как стать злодеем в Габене
Шрифт:
– Как у вас дела, мистер Бонти?!
Грабитель с мешком улыбнулся и подмигнул Зои.
– Все замечательно! – отозвался он. – У меня все просто замечательно, мистер Рэкхауз!
Грабитель выбрался из-за стойки, подошел к Зои и негромко проговорил:
– Вы позволите, мисс?
Зои с огорчением засунула руку в карман, но мистер Бонти имел в виду кое-что другое. Он чуть ее отодвинул и взял пару снежных шаров, стоявших на полке за ее спиной. После чего все так же непринужденно двинулся дальше по проходу, собирая свой стеклянный урожай.
Посетители лавки, хоть и
А тот пыхтел от ярости и перекачивался с пяток на носочки от распирающей его изнутри злобы. При этом он бубнил себе под нос:
– Я вам задам… вы не спрячетесь… я верну все свои шары… недолго вам ими любоваться…
Мистер Рэкхауз, очевидно, устал слушать причитания и угрозы хозяина лавки и легонько стукнул его по носу дулом револьвера.
– Не пыжься, Тоббсон. Мы-то знаем, как ты заполучил эти шары и какие грязные делишки проворачиваешь. А шарики мы раздадим бедным детям в Саквояжне и в Гари. Или ты думал, что мы оставим их себе?
– Что? Бедным детям?
Хозяин лавки едва не разрыдался, представив, сколько грязных пальцев будут трогать его шары.
– Ну да, – простодушно проговорил мистер Рэкхауз. – Не у всех в Саквояжне есть денежки, чтобы купить подарки или елку. У многих детей здесь никогда не будет подарка. Но мы с мистером Бонти считаем, что это неправильно. Мы украдем шары у негодяя – и какая-нибудь матрона за вязанием или строгая нянюшка, или сплетники в городском клубе посчитают, что это плохо. Пусть так – нам плевать. Мы – грабители, и это наша работа. Но зато у некоторых детей будут подарки. Мы украдем немного радости для них. У нас нет совести или сожалений. Если ты не можешь купить праздник – укради праздник! Особенно, если поблизости обретается подобный мерзкий тип, ограбить которого – это уже праздник само по себе.
– Вы поплатитесь, – прошипел мистер Тоббсон. – Думаете, что вам законы не писаны?
Мистер Рэкхауз усмехнулся.
– Может быть, они и писаны, но мы не особо вчитывались, знаете ли. Особенно если к этим законам приложил руку кто-то вроде вашего толстозадого приятеля, господина главного судьи Сомма.
Покупатели от этих слов испуганно вжали головы в плечи и, не сговариваясь, бросили затравленные взгляды на дверь, словно ожидая, что упомянутый судья вот-вот войдет.
Зои слышала это имя прежде, но не понимала, отчего все так реагируют: имя как имя. Какой-то судья, подумаешь! Вот если бы речь шла о продавцах леденцов (у нее имелся неконтролируемый страх перед конфетниками) она бы еще могла понять. Что ж, откуда ей было знать, что упомянутый судья фактически управлял всем Тремпл-Толл, обладал крайне дурным характером, извечно плохим настроением и – что самое страшное – был скор на расправу. За одни только непочтительные слова о нем могли схватить и отправить в тюрьму Хайд.
Грабитель с револьвером огляделся и прочитал страх в глазах покупателей. И понял, что этот страх вызван вовсе не ограблением или его оружием, а его словами.
– В этом городе есть те, кто не боится этого разъевшегося хряка-судью! – воскликнул он. – Те, о ком пишут в газетах!
Мистер Тоббсон прищурился и прокаркал:
– Не такие уж они и храбрые, раз используют псевдонимы и носят маски! Хотел бы я посмотреть, как Зубная Фея или кто-то из упомянутых мерзавцев явится на Полицейскую площадь или к зданию суда и явит свое настоящее личико. Нет уж, они никогда так не сделают. Потому что они трусы. И вы тоже трусы. Ведь иначе зачем вам маски?
Мистер Рэкхауз рассмеялся и легонько постучал себя дулом револьвера по виску.
– Не стоит умничать, мистер Тоббсон. – Не теряя из виду хозяина лавки и не снимая своей улыбки с губ, он снова воскликнул: – Как у нас дела, мистер Бонти?!
– Все замечательно, мистер Рэкхауз!
Опустив в мешок последний шарик, мистер Бонти подошел к подельнику.
– Что ж, дамы и господа! – усмехнулся грабитель с револьвером. – Наше шоу подходит к концу! Мы благодарим вас за внимание и за ваше терпение! Счастливых праздников!
Договорив, он выхватил из кармана небольшой картонный цилиндрик, зубами рванул петельку на крышке и швырнул его под потолок.
В следующий миг раздался грохот, и лавку затянуло бордовое дымное облако…
Когда оно рассеялось, обоих грабителей и след простыл.
Зои Гримм восхищенно оглядывала клочья стремительно тающего дыма и все гадала, есть ли предел театральности и шикарной манерности испарившихся джентльменов. Что ж, первая за долгое время вылазка в город явно того стоила.
Посетители постепенно приходили в себя и покидали лавку.
Мистер Тоббсон завопил: «Полиция! Полиция!»
А в тени в углу, возле самого дальнего прохода, шевельнулась черная фигура, на которую никто из присутствующих так и не обратил внимания.
Человек в потемках спрятал в карман зеркальце, через которое наблюдал за Зои Гримм, и исчез, полностью слившись с тенью.
Глава 2. Невзгоды и передряги.
Улица Бремроук, самая широкая улица Тремпл-Толл, была запружена. Экипажи толклись на мостовой, застряв в заторе. В их окошках виднелись раздраженные лица пассажиров, а на крышах уже наросли снежные шапки.
Не протолкнуться было и на тротуаре. Вечер всегда считался самым оживленным временем в Саквояжном районе, но сейчас здесь собрался едва ли не весь город.
Близился праздник, и на Бремроук это было наиболее заметно. Колокольчики над дверьми располагавшихся вплотную друг к другу лавок звенели не преставая. Ярко светились окна и витрины, горели все фонари – просто небывалое дело для Тремпл-Толл. Отовсюду звучала новогодняя музыка, а в воздухе висел пряный сладковатый запах грога и мягкий обволакивающий запах елочной хвои.
Джентльмены и дамы сновали от одной двери к другой и всякий раз, когда они снова оказывались на улице, в их руках появлялись все новые свертки или коробки.