Как свежи были розы в аду

Михайлова Евгения

Глава 2

Адвокат Валентин Петров проснулся, как всегда, рано. Первый день лета заглядывал в открытое окно хмуро и холодно. По подоконнику стучал почти осенний дождь. Утренние часы были для Валентина самыми плодотворными. Он просматривал дела своих подзащитных, читал информацию помощников и на каком-то этапе безошибочно находил слабые места следствия, тупиковые точки обвинения, заданность показаний лжесвидетелей. И ему становилось ясно, как получить информацию, необходимую для защиты, прямо во время процесса. Как одним своим вопросом что-то разрушить, невинным замечанием выудить истину, которая многое пустит под откос. Свою речь он практически не записывал, просто набрасывал никому не понятный

план по сути экспромтов. У него был дар: в нужном месте и в нужное время сказать нечто такое и так, что в зале заседаний наступала решающая тишина. В ней иногда терпели крушение серьезные, с разных сторон поддержанные и щедро проплаченные замыслы. Валентину приходилось, разумеется, иногда терпеть поражение. Приходилось защищать далеко не ангелов. Но он знал грань, за которой кончается человек и начинается отпетый подонок. Подонков он не защищал. Не любил грязную работу. Хватало обычной. А обычное дело для адвоката – это защита тех, кто хоть в чем-то беззащитен и слаб. Хоть в чем-то невиновен. Даже если убил, даже если украл…

Перед тем как встать, он долго смотрел на русую женскую головку на соседней подушке. Марина. Он стал очень осторожным в отношениях с женщинами после мучительного развода с душераздирающим расставанием с сыном, которого у него жестоко отобрали, и он, известный адвокат, ничего не смог с этим поделать. Не разрывать же ребенка на части, если его мать мстительна и почти безумна в своем желании наказать мужа-предателя. Он стал настолько осторожным, что не называл Марину в мыслях ни любовницей, ни подругой, ни любимой, ни близкой… Просто встретилась вдруг как-то. Она пришла брать у него интервью от одной газеты. Милая, тоненькая, круглолицая, с большими зеленоватыми глазами, Марина показалась ему почти девочкой. Если честно, она ему понравилась страшно с первого взгляда. Он потребовал, чтобы привезла ему визировать материал. Она привезла, и он понял: у нее что-то случилось. Оказалось, она пытается развестись с мужем-тираном. Тот развода не дает, квартиру делить не хочет, она ночует у знакомых.

– Это все можно решить в суде, – сказал Валентин.

– Нет, – решительно сказала Марина. – Мне суда не нужно. Я сниму квартиру. Просто пока немного трудно. Но никаких судов, никакой дележки. Пусть он там остается. Лишь бы это все кончилось.

Тот день для них закончился в его холостяцкой квартире, которую он купил еще до развода. Когда ночью она потянулась сладко, обнаженная и теплая, он спросил:

– Сколько тебе лет?

– Двадцать восемь. А что?

– Это какая-то мистификация. Ты выглядишь на семнадцать.

– Ты так считаешь? – серьезно спросила она. – А сколько тебе?

– Скоро сорок. Седеть стал на втором курсе.

– Почему?

– Просто брак породы. Меня на факультете так и называли: Седой.

– Это красиво, – сказала она.

Утром она ушла и не звонила почти два месяца. Он тоже не звонил. Вчера вечером подъехал к ее редакции, дождался, пока она выйдет, сказал, что проезжал случайно. Она вроде бы обрадовалась. Но выглядела измученной. Ее проблема не рассосалась сама собой, как ей хотелось. Он привез Марину к себе и сейчас, глядя на эти легкие волосы, маленькое ухо, пухлые губы, понял, что развелся-то из-за нее. Чтобы иметь возможность поехать за ней и привезти к себе. А так тянул бы эту лямку супружеской жизни без любви и радости ради сына. Любимого сына. Получается по всей логике, что он наказан справедливо. Потому что любовь и жалость – это вне логики. И чувства к женщине победили даже идею сохранить близость к сыну. Теперь вся надежда на время. Мальчик подрастет и сам придет к нему. Валентин был в этом уверен.

Он коснулся губами ее руки, встал, принял душ, сварил себе кофе, включил компьютер, чтобы просмотреть хронику событий. Убийство в центре Москвы. Жертва семидесятилетняя женщина, известный ученый-геолог Надежда Ветлицкая. Вдова очень знаменитого в свое время поэта

и художника Александра Майорова. По подозрению в совершении преступления задержана ее племянница, которая недавно вернулась из мест заключения, где отбывала срок за хранение и перепродажу наркотиков. Что такое! Мать Валентина была знакома с этой семьей. Собственно, эту семью знала вся московская интеллигенция. У них был открытый дом, где собирались очень многие. Валентин бывал там с мамой еще школьником. Там было шумно и весело. Какое убийство? Он быстро нашел на одном из каналов видеосюжет. Из подъезда выводят высокую худую женщину в наручниках. Где он мог ее видеть… Да это же ей он ловил такси примерно месяц назад! Ее зовут Валентина.

Он набрал номер телефона частного детектива Кольцова, с которым сотрудничал.

– Сережа, не разбудил?

– Можно я не буду отвечать? – невнятно произнес Кольцов.

– Проснись. Посмотри все, что найдешь, об убийстве Надежды Ветлицкой.

– Кто она такая?

– Проснешься – поймешь. Она – вдова очень известного поэта и художника. Моя мама водила меня в их дом. Арестована племянница, которая недавно вернулась из отсидки. Ты не поверишь: я с этой племянницей познакомился на улице. Ей стало плохо, я поймал ей такси. Примерно месяц назад.

– Обалдеть, – зевнул Сергей. – Ты хочешь защищать убийцу, которая только что отмотала срок и грохнула родную тетю? Причем эта тетя тебе знакома с детства, а племянницу ты случайно увидел недавно? Да, прям народная песня про адвокатскую честь…

– Слушай, кто грохнул, пока вопрос. Мне просто интересно. Это громкое дело. Может быть яркий процесс. С какой стати мы преподнесем такой презент кому-то другому…

– Действительно. Мы что, Деды Морозы? Валь, ты случайно не был ночью на банкете? Ты какой-то возбужденный.

– Сережа, поработай ради разнообразия. Я нюхом чую, что там что-то интересное. Эта племянница – не простой человек. Если убила, то трудно даже вообразить, каким может быть мотив.

– Она платежеспособна, непростая племяшка?

– Семья всегда была состоятельной. Ну, не олигархи, конечно. Но наследие, то да се… Слушай, я только сейчас сообразил. В новостях сказано, что убитая – геолог. Но жена Майорова была композитором. Она всегда играла на их вечерах.

– Другая жена?

– Какая другая… Известный композитор Ветлицкая… Музыка к фильмам… У другой была бы другая фамилия. Или – Майорова, как у него. Может быть, это ошибка?

– Да в такую рань что угодно может быть. Ладно. Встану через двадцать минут. Если что-то будет, позвоню.

Глава 3

Сергей вышел из душа, налил кипятка в большую кружку с растворимым кофе, включил компьютер и, как только набрал в поисковике «Александр Майоров», сразу вспомнил фильмы, о которых говорил Валентин. Они, конечно, есть и у его мамы. Он их видел. Игровые фильмы и мультипликационные, для взрослых и для детей, с хорошей музыкой и стихотворным текстом. Да, вот они. Режиссер, сценарист и художник – Александр Майоров, композитор – Вера Ветлицкая… Краткая биография: талантливый творческий тандем, муж и жена. Но убита Надежда Ветлицкая?..

– Валентин, – позвонил он адвокату через час. – Ты, наверное, уже и сам посмотрел. Надежда Ветлицкая – все-таки вторая жена. Первая, композитор, умерла двадцать лет назад. Они были сестрами-близнецами. Если точнее, то Надежда – третья жена, поскольку до этих сестер он уже состоял в браке. Просто нам так легче считать.

– Слушай, я в шоке, – сказал Валентин. – Я сейчас читаю, что первая жена Вера Ветлицкая умерла, когда ей не было пятидесяти, внезапно. Какой-то журналист пишет, что был у них вечером в гостях, собралось много народу, как всегда, хозяйка казалась здоровой и веселой, а утром он прочитал, что она скончалась. Майоров женился на сестре ровно через месяц. То есть, получается, заявление подали буквально после похорон?