Как Тори Снерриссон помогал тестю отбиться от захватчиков
Шрифт:
Он прошел полпути до своих апартаментов, когда подала голос галлюцинация.
– Однако мне любопытно поглядеть, как воюют в Мидгарде, - сказала она.
Тори не стал ничего отвечать, подумал, что будет продолжение. И не просчитался.
– Твое тело андроидное, - сказала галлюцинация.
– Я могу поселиться в нем и глядеть на Мидгард твоими глазами.
– А мне-то с того какая польза?
– спросил Тори.
– С того, что ты, возможно, убедишь меня применить оружие, - сказала галлюцинация.
– Если людей умрет меньше... да даже если и больше... нет, слишком сложно, надо на месте смотреть.
– А то
– спросил Тори.
– Могучее оружие всегда при мне, - ответила галлюцинация.
– Ну так как, разрешишь залезть тебе в голову?
– А если нет?
– спросил Тори.
– Если оружие всегда при тебе, какое тебе дело до того, разрешаю я тебе что-нибудь или нет?
– Может, и никакого, - сказала галлюцинация.
– А может, и есть дело, надо смотреть на месте и действовать по обстановке.
Тори подумал и сделал так. Плюнул на ладонь, другой ладонью прихлопнул, плевок вылетел наружу.
– Ладно, залезай ко мне в голову, - решил Тори.
– Окей, - сказала галлюцинация, это слово на языке альвов означает согласие.
Произнеся это слово, галлюцинация заткнулась, больше в голове у Тори ничего не звучало. Он хотел спросить галлюцинацию, удачно ли она забралась ему в голову, удобно ли ей там, не мешает ли что-нибудь, но передумал, решил не спрашивать. Галлюцинация правильно сказала: надо смотреть на месте и действовать по обстановке.
Вышел Тори из апартаментов, вышел в сад прогуляться, потому что когда гуляешь по саду, легче думается. Вышел, глядит: на скамье сидит альв Степан. Подошел к нему Тори, сел рядом.
– Привет, Степан, - сказал Тори.
– А поехали со мной в Картахену?
Степан посмотрел на него как на дурачка, пожал плечами, спросил:
– Зачем?
– Разве тебе не любопытно поглядеть, как сражаются жители Мидгарда?
– спросил Тори.
Степан сказал, что не очень, потому что ему доступно колдовство, создающее иллюзии, и в семи мирах не очень много вещей, глядеть на которые ему любопытно.
– А зачем ты пришел сюда?
– спросил Тори.
– Разве не из любопытства?
Степан сказал, что в целом Тори прав, но любопытство Степана имеет другой смысл, ему любопытно не глядеть, как жители Мидгарда делают то или иное дело, а помогать им творить добро, и тогда добра в мире станет больше, а зла, соответственно, меньше, и это вроде хорошо.
– Сколько добра не твори, рагнарек придет в любом случае, - возразил ему Тори.
– Однако пока не пришел рагнарек, добро остается добром, - сказал Степан.
– Раньше жители Кырымбырыма пресмыкались в грязи и нищете, я теперь вэвэпэ удвоился, коэффициент джини уполовинился...
– Эй, Степан, не колдуй тут!
– воскликнул Тори. Понял, что его слова прозвучали бестактно, и добавил более вежливо: - Постарайся, пожалуйста, выражать свои мысли без колдовства. Не то что бы я совсем боялся демонов...
Степан рассмеялся и сказал, что с точки зрения альвов все люди и гоблины выглядят дикарями, подобно тому, как для людей и гоблинов дикарями выглядят чернокожие обитатели полуденных лесов, и что жители Мидгарда зря боятся бытового колдовства, оно на самом деле не страшное, даже в генетической модификации (Тори при этих словах сложил пальцы в жест, отгоняющий нечистую силу) нет ничего страшного, и даже наркотики уже почти не опасны, если штырить с умом, и не забывать про восстановитель, глобальное
– О, я понял!
– воскликнул Тори.
– Ты отыгрываешь историю, чтобы потом скальды сложили сагу про твои подвиги! Это примерно как Локи, когда пришел к тому йотуну... как же его звали... ну, допустим, Полуэкт... Локи был ас и явился йотунам, а ты альв и явился гоблинам, а в остальном...
– А в остальном я подобен Локи, это ты верно подметил!
– воскликнул Степан и рассмеялся.
Тори подумал, что альвы, по всей видимости, не считают сравнение с Локи обидным.
– А поехали в Картахену!
– сказал вдруг Степан.
– Заодно узнаем, какое у вас тут время. Если линейное, то любопытно будет поглядеть, как мироздание вывернется, чтобы вложить мои подвиги во всеобщую историю реальности. А если оно диагональное, то мы будем хотя бы знать, что оно диагональное.
– А если запутанное с мгновенным дальнодействием?
– спросила незаметно подошедшая Пенни.
– Тогда конец света придет раньше, чем предсказывают ученые, - сказал Степан.
– Вон, викинг, как тебя там, рагнарека не боится, а мне с чего бояться? У него жизнь не застрахована, а у меня застрахована, и у тебя тоже! Дай что-нибудь вштырить.
Пенни сунула руку в складки одежды и вытащила колдовской жезл. Степан ткнул им сам себя в руку, закрыл глаза и крякнул, как крякает муж, испивший сильного вина, но чуть-чуть громче.
– Полетели!
– сказал Степан.
– О, у тебя птерокар есть!
– обрадовался Тори.
И подумал, что Степан сейчас спросит, откуда Тори знает, что такое птерокар, и придется либо солгать, либо честно рассказать, что побывал в Эльфхейме, а потом придется рассказать, при каких обстоятельствах это случилось, а если он спросит про Магнуса... наверное, лучше сразу солгать...
Но Степан ни о чем не спросил, и Тори подумал, что это оттого, что Пенни только что вштырила ему наркотик, тот притупил его бдительность, и если бы не эта случайность... А случайность ли? Что, если за Тори прямо сейчас наблюдают асы либо какие-нибудь другие надмировые сущности или даже не просто наблюдают, а что если Тори - не более чем воображаемый персонаж саги, которую сочиняет интеллект, и которая не основана на реальных событиях, а придумана от начала до конца. Помнится, Динка рассказывала, что у одного народа есть легенда, что какой-то мир сотворен из музыки, местный Один однажды заиграл на какой-то там гитаре и запел, и сотворились горы и моря, моря и реки, звери, птицы и облака...
– У тебя такой взгляд, будто ты тоже вштырился, - сказала ему Пенни.
Тори помотал головой, отгоняя наваждение. Вроде отогналось.
Степан сказал, что грузиться в птерокар удобнее всего на крыше. Пенни возразила, указала на подходящий балкон. Степан согласился, они вышли на этот самый балкон, на его край присел птерокар, сиречь большая железная птица, в брюхе у нее отворилась дверь, залез Степан птице в брюхо, Тори последовал за ним, а Пенни сказала, что Тори невежлив, потому что при посадке в птерокар, оказывается, бабам и девицам надо помогать, иначе невежливо. Тори извинился, сказал, что такой обычай ему неведом, а Пенни сказала, что в невежестве позора нет, но в другой раз нарушать обычай не надо.