Как три мушкет?ра
Шрифт:
– Хозяина дома нет, – сказал он бесстрастно.
Лаврик раскрыл перед ним удостоверение:
– Все равно впустить придется. Такие уж дела...
– Власть есть власть... – пробормотал Силуяныч, открывая калитку. – Только дома никого, один я...
– А девушка? – спросил Лаврик с ходу, когда они вошли и закрыли за собой калитку.
– Так она ушла почти сразу же. Как и было сказано, – пожал узкими, но сильными плечами Силуяныч.
– Так, – сказал Лаврик. – Коля, остаешься с клиентом, Кирилл, пошли в дом.
– Эй, а ордер? – без особой рьяности сказал им вслед
– Выйдем – покажу, – сказал Лаврик, не оборачиваясь, и тихо бросил Мазуру. – Может, это и перебор, но... Дом осматриваем в темпе – все места, где может прятаться человек. Шкафы там, под кроватями посмотреть... И все прочее подходящее.
С четырьмя комнатами и мансардой – обставленными небедно, но без дурной роскоши – они управились быстро. Обнаружив в прихожей крышку люка в подвал и выключатель рядом, зажгли свет и спустились туда – причем Лаврик вынул пистолет, и Мазур без команды последовал его примеру. Ничего там не оказалось, кроме аккуратных стеллажей с трехлитровыми консервными банками со всевозможными соленьями-вареньями и винами, а также подвешенными под потолком вкусно пахнувшими копченостями. Судя по подвалу, Фомич был любителем вкусно поесть и запить не бормотухой.
Спрятав пистолеты, они вышли во двор. Силуяныч стоял на том же месте, равнодушно смоля папиросину. Не походил он что-то на великого актера – значит, и впрямь не при делах. Ни тени тревоги и уж тем более страха в нем не чувствовалось.
– Я ж говорю, ушла она почти сразу, – сказал он спокойно. – А что ей тут сидеть? Хозяина третий день дома нету, уехал...
– Стоп-стоп-стоп! – сказал Лаврик. – Как это – третий день дома нет? Полгорода знает, что он взял отгул и решил дома малость расслабиться...
– То-то и оно, что полгорода...
– Силуяныч, ты наши удостоверения видел? – спросил Лаврик. – МУР сюда по пустякам не потащится. Или в горотдел для допроса везти? Основания есть, ты уж мне поверь... Как свидетеля, но помотают там тебе нервы, а они у тебя не молодые... Как уехал? Куда уехал?
– Ну ладно, – проворчал Силуяныч. – Не государственная тайна в конце концов, и никакой тут уголовщины... Пустил слух, что дома загуляет, а сам в Одессу подался.
– На предмет?
Силуяныч досадливо поморщился:
– У него местные врачи что-то раковое определили. А он им не поверил – ну, в рак люди до последнего не верят... сказал, что здешние белохалатники только триппер у курортников лечить умеют. А в Одессе есть какое-то светило как раз по раку, уж он-то все скажет точно. Ну, пустил слух про загул... А чего раньше времени языком трепать? Если никакого рака нету, все зашибись, а если и есть, все равно не стоит языком звенеть...
– Логично, – сказал Лаврик. – Теперь о девушке. Вот эта девушка была? – и он показал неизвестно откуда у него взявшуюся фотографию Веры, в одном из здешних ее платьев. Ну, в карманах у Лаврика могли оказаться самые неожиданные вещи...
– Ну. Она.
– Быстренько все насчет нее. Как, что...
– Ну как что... Позвонил Мишка Шагарин, сказал, что зайдет одна приличная девушка, которой срочно нужно позвонить по каким-то там своим
– На чем?
– На «Волге» Жоры Ставракиса, если знаете такого...
– Знаем, – сказал Лаврик. – И дальше?
– Че дальше... Мишка – парень свой, надежный, брехать не станет. Подумаешь – позвонить... Да еще если она Фомича знакомая... Я ее в дом провел. Одно странно: Жорка ее ждать не стал, тут же отъехал почему-то. Как будто она тут расположиться собралась – но Мишка ничего такого не говорил, сказал бы, я б, конечно, устроил...
– Когда звонила, ты в комнате был?
– Ну да. Знакомые знакомыми, но мало ли... У Фомича там на полочке папки серебряные дореволюционные, он их собирает... А «знакомая девка» – персона мутная... За спиной, конечно, не стоял, но в другом углу торчал...
– И слышал, о чем она говорила?
– Че ж не слышать?
– Дословно повторить можешь?
– Ну, мозги напрячь... Она не шептала, да и разговор был короткий. Набрала номер, когда там отозвались, сказала... – он собрал морщины на обветренном лбу. – «Это Вера, я помидоры купила». Только не было у нее никаких помидоров, вообще руки пустые.
– Как-то к собеседнику обращалась?
– Да никак. Сказала про помидоры, послушала чуток, недолго, и трубку положила. Сказала мне «спасибо» и пошла со двора. Пошла, конечно, не налево, в чисто поле, а направо, в город.
– А дальше?
– Да хрен ее знает! С какого мне резона следить, куда она пошла. Сказал Мишка, что придет такая и дать ей позвонить – я и дал. А дальше не мое дело. Пошла и пошла. Может, к хахалю, а насчет помидоров – как условный пароль. Бабы...
– ...оне коварные, – понятливо подхватил Лаврик. – У Фомича в доме телефонов сколько?
Услышав, что один, почти бегом прошел в лом. Попытавшегося дернуться следом Силуяныча надежно притормозили Мазур с Морским Змеем. Лаврик вернулся, не прошло и минуты, помахивая обрезанной телефонной трубкой – ну да, снова хотел исключить все случайности. Второго телефона в доме, не было, Мазур точно помнил.
– Ну вы совсем уж... – пробурчал Силуяныч.
Лаврик небрежно отмахнулся:
– Производственная необходимость, потом растолкуем, а сейчас некогда. Он буквально выскочил в калитку, прыгнул за руль. Мазур с Морским Змеем торопливо залезли в машину, Морской Змей не успел еще задвинуть дверцу, как Лаврик лал полный газ, «уазик» резко развернулся, кренясь, помчался из города. Мазур сказал чуть растерянно:
– Она ж в город пошла...
– Не учи отца тому самому... – сказал Лаврик. Лицо у него было исполнено знакомого охотничьего азарта. – Нет, не идиот я, не идиот, что приятно... Ребята, кажется, пошел финал. Еще раз повторяю: на поражение не стрелять, а при возможности не стрелять и вовсе, ручонками брать, они у всех умелые... А брать придется без церемоний, тут уж все ясно...
Кому как, подумал Мазур (и наверняка Морской Змей тоже), но мысль свою вслух высказывать не стал, как и Коля Триколенко – не место и не время лезть с пустым любопытством, вскоре все и так будет ясно, тут уж никакого сомнения...