Как Трисон стал полицейским, или Правила добрых дел
Шрифт:
Литвинов пояснил Анне Михайловне, что Максим поехал по своим делам и просил не волноваться. Но разве можно обмануть маму? Она взяла за руку сослуживца сына и, глядя тому в глаза, тихо спросила:
– Олег, скажи мне правду, что случилось?
– Анна Михайловна… это… да вы не волнуйтесь, – кусая губы, начал говорить старший лейтенант, – все хорошо…
– Олег! – повторила женщина и пристально посмотрела на офицера полиции.
– Все будет хорошо! – выпалил Олег.
– Будет? Будет хорошо? – Анна Михайловна побледнела
В это время Андрей Максимович вернулся на кухню и, услышав окончание фразы жены, сурово спросил:
– Кто здесь?
– Старший лейтенант Литвинов, товарищ подполковник! – вытянулся по струнке полицейский и приложил руку к головному убору, словно отец Максима его мог увидеть.
– Ну что ты ко мне по званию обращаешься? – сказал Андрей Максимович, хотя в его голосе чувствовались нотки одобрения. – Что там такое случилось?
– Все хорошо, товарищ подпол… то есть Андрей Максимович, вот собачку вашу привез…
– Как привез? – удивленно спросил Андрей Максимович. – А где этот лоботряс? Почему он домой не явился? Небось мать уже позвонила? Боится домой возвращаться?
– Ему нужно… он… это… ну, по своим делам отъехал… завтра будет…
– Э-э-э, брат, да ты что-то недоговариваешь, – нахмурился отец Максима. – Какие такие дела?
– Я не знаю, – тихо ответил Литвинов, – он попросил меня отвезти собаку домой, а сам уехал.
– Да врет он, Андрей! – неожиданно всхлипнула и вступила в разговор мама. – Чует мое сердце, что-то случилось…
– Так, мать, – гаркнул Андрей Максимович, – слезы отставить. Лейтенант, э… старший лейтенант Литвинов, доложите обстановку! Только без вранья, не в институт благородных девиц пришел, здесь семья полицейских. Говори правду!
Не ожидав такого напора, Олег опустил голову и тихо сказал:
– Максим в больнице, ранен при задержании…
Повисла тишина. Это была та тишина, которую даже самые смелые, самые отважные люди боятся нарушить. Прошло чуть более минуты, но эта страшная пауза показалась вечностью.
– Подробнее! – тихо, но приказным тоном сказал Андрей Максимович.
Анна Михайловна села на стул и закрыла глаза.
– Честное слово, товарищ подполковник, – начал Олег, – подробностей я не знаю. При задержании… в общем… выстрел…
– Стоп, – Андрей Максимович жестом остановил парня и, вынув из кармана мобильный телефон, набрал номер.
– Андрей, – прошептала Анна Михайловна. – Нужно ехать в больницу…
– Терпение, дорогая, – сказал муж и, услышав ответ в трубке, громко произнес: – Але! Владимир Евгеньевич? Да-да, это я, Елисеев Андрей Максимович. Здорово! Володь, только правду… Хорошо? Понял… Да… Ясно… Да ты что? Ясно… Спасибо, друг…
Максимыч дрожащей рукой нащупал свой стул и сел.
– Ну скажи хоть словечко! – взмолилась супруга.
– Одну минуту, – оторвав на мгновение телефон от уха, шикнул Андрей Максимович, но все же добавил: – Живой!
Анна
– Так точно, – продолжал разговор по телефону Андрей Максимович. – Спасибо… Давай, Володь, всего доброго.
Хозяин дома отключил телефон, положил трубку на стол и громко позвал меня:
– Трисон, где ты?
«Да вот же я! Где мне быть? Я рядом!»
Я подбежал к Андрею Максимовичу и ткнулся носом в его ногу.
– Ну что, мать? Посмотри на эту собаку. Трисон спас нашего сына. Малейкович сказал, если бы не пес, была бы трагедия. Вовремя схватил стрельца за руку.
«Что было, то было, сейчас расскажу…»
– А что с Максимкой? Что с ним? – держась за сердце, воскликнула Анна Михайловна.
– Врачи сказали, ничего страшного, так, зацепило немного…
– Да у вас все «ничего страшного», – вскрикнула мать, – забыл, как сам в госпитале два месяца провалялся. Тоже было ничего страшного… Всю жизнь только и думаешь об этой вашей работе. Говорила тебе, зачем Макса втягиваешь в это… в эту…
– Спокойно, мать! – прикрикнул глава семейства. – Не паникуй. Ты чего? Прекрати истерику…
– Да нет у меня никакой истерики, – возразила Анна Михайловна, стараясь держать голос твердым, – давай собирайся, поедем в больницу. Где он?
Андрей Максимович тем временем сел прямо на пол рядом со мной и, крепко обняв, все же не выдержал и тоже уронил мне на нос слезу. Я лизнул ему лицо. Обычно он возмущается и утирается, а в этот раз еще крепче обнял меня и поцеловал в нос.
– Спасибо, брат, спасибо тебе. А я хотел вас сегодня отругать. Ты, наверное, и сам слышал? Спасибо, Трисон…
Так что же произошло у нас в тот день? Рассказываю.
Дежурный сообщил, что какой-то хулиган пристает к продавцу в ночном магазине. Ребята по дороге смеялись, шутили, мол, может, влюбился. Максим тоже был в приподнятом настроении. Я, как обычно, дремал рядом с ним. Когда приехали на место происшествия, застали женщину-продавщицу всю в слезах. Оказалось все хуже, чем представлялось. Продавец рассказала, что ночной гость сначала долго выбирал, что ему купить, потом начал задавать какие-то глупые пространные вопросы, скандалить, а когда в магазине не осталось ни одного покупателя, неожиданно наклонился через прилавок и, схватив из кассы деньги, выбежал на улицу.
– Как давно это случилось? Как он выглядит? – спросил Максим.
– Да две-три минуты назад, – утирая слезы, сказала продавец. – Такой сутулый и носатый.
– Так, ребята, он где-то рядом, выходим, – скомандовал Максим и приказал мне: – Трисон, вперед! Ищи, Трисон, ищи!
Мы с Максом обежали вокруг дома, я заметил среди деревьев удаляющегося человека и рванул в его сторону. Максим за мной. Мы быстро нагнали прохожего, Максим окликнул его и попросил предъявить документы. Мужчина без всяких возражений тут же согласился: