Как убить свою семью
Шрифт:
Джереми одаривает меня взглядом, который узнает любая женщина. Старый козел меня оценивает, и ни на секунду не задумывается, насколько жалко он выглядит. Я кротко улыбаюсь, отчасти от осознания того, что дедушка разглядывает собственную внучку, но и для того, чтобы убедить его в моей заинтересованности. Момент был прерван официантами, которые принесли еду. Никто не делал заказ, но, увидев блюдо, я не удивилась: стейк и картошка фри для каждого. Должно быть, это единственное, что они едят. Стейк с картошкой фри. Они не ступают на неизведанные территории, не пробуют ничего нового. Они мелочные и отвратительные. И все это вытекает только из стейка. Представьте, что вскрылось бы, взгляни я на их книжные полки. Шучу, у них в доме не будет никаких книг.
Они болтают о друзьях из гольф-клуба,
Еще один бокал вина, или это сорвет миссию по добыче фактов? К черту! Сделав заказ, я ковыряюсь в оставшихся закусках. Возможно, идея взять стейк, как у Артемисов, не так уж плоха. Моя еда абсолютно резиновая и выглядит так, будто ее выращивали на складе у автомагистрали, а не ловили в море. Объекты наблюдения заказали кофе. Кэтлин суетится из-за пятна на клубном галстуке Джереми. Держу пари, он – масон; это прекрасно вписывается в общую картину. Муж толстухи спрашивает, когда они в следующий раз пойдут в казино, и упоминает о приеме в ближайший четверг.
– Да, мы будем там, – резко говорит Джереми, отмахиваясь от протянутой Кэтлин салфетки. – Мы ужинаем с Бересфордами в 7:30, и заскочим туда на обратном пути.
«ГДЕ ТЫ УЖИНАЕШЬ?» – хочется мне закричать, но они не вдаются в подробности. Вместо этого Джереми просит счет, резко подзывая официанта. Второй мужчина за столом хватает блюдце, как только оно появляется, и кивает в сторону моих бабушки и дедушки: «Позвольте нам оплатить, уверен, сейчас наша очередь – нет, пожалуйста, я настаиваю».
Золотая карточка падает на пол, но Джереми практически не реагирует, вместо этого снова смотрит на меня. На этот раз я отвожу взгляд. Не хочу, чтобы он запомнил мое лицо. Я не волнуюсь. Рискну предположить, он довольно часто разглядывает молоденьких девушек, которые ему во внучки годятся. Возможно, кто-то из них и правда его внучки, если учитывать похождения Саймона.
Когда они уходят, я обращаю внимание на галстук Джереми. Все-таки не масонский. Зелено-желтый рисунок с буквами «КР». Быстрый поиск в Гугл подсказывает мне, что это официальный галстук «Клуба Регентства», частного заведения в Мейфэре, открытого в 1788 году для мужчин королевской крови и просто богачей, которые проводят время без своих жен. Я пытаюсь сдержать смех. Мне известно, где началась твоя жизнь, Джереми. В двушке на Бетнал-Грин с матерью-швеей и отцом, да и тот свалил черт знает куда еще до того, как тебе исполнилось пять. В интервью Саймон с гордостью рассказывал об этом как о символе упорства вашей семьи и стремления чего-то добиться в этом мире. Вот ты, Джереми, в своем галстуке, воображаешь, что он показывает вашу родословную – ту, которую вы себе купили. Может быть, у кого-то это вызовет восхищение. У меня, например. Я пытаюсь сделать то же самое – выбраться из нищеты, сдвинуть свою жизнь с мертвой точки. Но я тебя знаю. Знаю твою ненависть к корням, какую бы лапшу на уши ты всем ни вешал. Ты увидел это и во мне, а когда твоя кровная родня попросила помочь выбраться из подобной ситуации, ты сбежал, поджав хвост. Элен была права. Ты просто урод, и твои частные клубы и дорогая одежда не очень-то это скрывают. Носи свой галстук. Четверг не за горами.
Я возвращаюсь в свою комнатушку, осматривая на ходу главную набережную Пуэрто-Бануса. В магазинах толпы женщин, которые разглядывают шикарные платья и болтают с подружками. Мимо проходят старшеклассницы, эмоционально обсуждающие свой загар. Интересно, была бы я одной из этих пустышек, если б выросла в семье Артемис? Я читаю книги, слежу за мировыми событиями, могу высказать мнение не только касаемо обуви и клюшек для гольфа. Несомненно, я лучше этих людей. Но они выглядят счастливыми, несмотря на свое невежество. А
На следующий день, после короткой пробежки по пляжу, я еду к их дому. Это большая вилла в охраняемом комплексе, скрытая от простого народа за громадными воротами, рядом с которыми в будке сидит скучающий охранник. Он должен проверять всех посетителей, но меня пропускает без проблем – ему вполне хватает отговорки «Я из бутика, принесла платье для миссис Лайл из восьмого дома». Наверняка в этих особняках куча одиноких, вечно скучающих дам, которые постоянно заказывают новые наряды или маникюрщиц на дом. О семье Артемис я не говорю ни слова. Не хочу, чтобы была очевидная связь, если позже начнут задавать вопросы.
Их дом под номером девять, выглядит почти так же, как и остальные по соседству. Белая штукатурка, терракотовая плитка, ведущая к двери. Пальмы по обе стороны крыльца. Идеальная зеленая лужайка, даже в такую адскую жару. Наверное, запреты на чрезмерный расход воды не действуют, когда живешь вдали от простолюдинов. Я снимаю ногу с педали газа и просто качусь по району, но здесь нет ничего интересного. На этих широких проспектах никого не видно: ни выгульщика собак, ни матерей с колясками. Деньги купили им тишину. К слову, я это ценю. Если вы не жили на центральной улице Лондона, то не мечтаете о переезде в дом, где не слышно ваших соседей – любителей грубого секса и саундтрека мюзикла «Отверженные». Но это спокойствие кажется скучным и унылым, будто созданным для людей, которые хотят жить в другой реальности, не признающей громкости настоящей жизни.
Дом Артемисов совершенно ни о чем мне не говорил. Он был построен для богатых людей, плюющих на дизайн, но по-настоящему ценивших безопасность и статус. Линн и Брайан купили дом в этом комплексе? Ладно, тогда давай купим тот, что еще больше. Вот и все. Никакого намека на индивидуальность – только продезинфицированное единообразие. Я ухожу в подавленном настроении. Мы же родственники. Неужели я когда-нибудь тоже буду скупать бежевые ковры и найму горничную, над которой буду издеваться? Вообще, горничная – это неплохо, но ее неизбежная депрессия меня бы угнетала. А для Кэтлин это, наверное, приятный бонус – каждый день видеть кого-то несчастнее ее самой.
Из комплекса я направляюсь в казино примерно в тридцати минутах езды по извилистой дороге. Крутой склон с одной стороны ведет к… ущелью? Оврагу? Не знаю. Я выросла на центральной улице и всегда чувствовала себя неуютно на открытых пространствах. Деревеньки сбивают меня с толку, а любое место, куда нужно ехать полчаса или больше, не стоит потраченного времени.
Иногда у меня возникает желание ненадолго встретиться с мужчиной (да, я имею в виду секс, не удивляйтесь) или просто потратить часок-другой на бездумное залипание в приложение для знакомств. Я пролистываю лузеров, позирующих на фоне «БМВ», будто это знак их «успешного успеха», а не идиотского вложения денег в аренду машины. Но пошловатая машина и футболка с V-образным вырезом не всегда означают строгое «нет». В конце концов, мне не идти за них замуж. Я даже не утруждаю себя запоминанием их имен. Но есть правило: искать мужчин в пределах двух километров. У меня переменчивое настроение, поэтому ждать их пересадок на Кингс-Кросс или эсэмэсок о закрытии лондонской наздемки [10] на капремонт я не собираюсь.
10
Система пригородно-городского железнодорожного транспорта в Большом Лондоне и Хартфордшире.