Как управлять Вселенной не привлекая внимания санитаров
Шрифт:
— Слушай, ну и нафига ты мне это рассказал, если сам не веришь в сказанное?
— А для того, чтобы ты понял: грань между сознательным и бессознательным настолько тонка, что человек готов сомневаться даже в наличии свободы воли у самого себя.
За время их диалога движение по трассе восстановилось. Эд завел двигатель, дождался «окна» между машинами и выехал на трассу. Взглянул на часы - десять утра. За час они успели преодолеть тридцать километров из пятисот запланированных и, судя по появившимся на востоке
— Из всего сказанного тобой, Мэл, я делаю вывод: в целом я оказался прав. ГИБДДшник — взяточник, а богатым за деньги позволено все.
— Согласен, — прикуривая очередную сигарету, произнес Мэлор. — Но в данном случае ты ошибался. Ты оперировал не реальностью, а некими шаблонами, забитыми в твою голову. Грубо говоря, ты вообще не думал. Например, в детстве отец заложил в тебя шаблон: «Богатых не наказывают», и ты просто воспроизвел его в подходящей по условиям ситуации. А я проанализировал реальную ситуацию, сделал выводы и оказался прав.
— И что это доказывает? — обиженно спросил Эд. Они выехали на длинную прямую и он выжал педаль газа. Стрелка спидометра перевалила за сто десять километров в час. — Я безмозглый? Или, может, робот?
— Зачем в такие крайности бросаться? Хотя в какой-то мере каждый человек — социальный робот. Есть множество жизненных ситуаций, когда человеком руководят приобретенные инстинкты, как, собственно, и большинством пресмыкающихся. Это сужает поле сознания, свободу воли, фантазию. С другой стороны, шаблоны облегчают жизнь.
— Но от этого не умирают, не так ли?
— Нет. Просто обычаи и шаблоны, как шоры, прикрывают реальный мир, заставляя верить в суеверия. Например, у русских есть суеверие: богатыми становятся наглые, вороватые, подлые люди, и хорошие среди них исключение. А еще русские верят, что богачи платят дань чиновникам и без разрешения последних никто в России разбогатеть не может. Такая вера наряду с нежеланием бороться делает русских безынициативными. А, например, в штатах существует культ индивидуальности, там высоко ценят личность и верят в девиз: «Человек должен сделать себя сам». Поэтому, наверное, там больше всего миллионеров.
— А ты не думал над тем, что такие взгляды просто верны. У нас действительно воруют, а у них действительно создают сами себя?
— Вот об этом я и говорю, — воскликнул Мэлор. — Самый настоящий русский фатализм!
— Говоришь, как заправский еврей, — улыбнулся Эд.
— И то верно, — хохотнул Мэлор. — И все же я прав. Верить в то, что все плохо и лучше не станет — самоубийственно. Человек должен верить в хорошее, хотя бы в себя и в свои силы.
— А вот здесь вынужден с тобой согласиться, — сказал Эд и включил «дворники».
Начинался мелкий дождь. Внезапный порыв северного ветра растрепал изумрудные кудри берез, заставив их
Следующие триста километров оказались настоящим испытанием для водительского мастерства Эда. На дороге оказалось много машин, а дождь накрапывал не переставая, иногда переходя в ливень. Пару раз они останавливались и курили, ожидая, пока упругие струи дождя, заливающие лобовое стекло, не ослабнут. Тем не менее они не только не отстали от запланированного графика движения, но и смогли нагнать потерянное под Киришами время.
Ближе к Твери дождь иссяк. Небо просветлело, а умытый мир выглядел посвежевшим.
Они сидели в безымянном придорожном кафе и запивали чаем съеденный обед.
— Оливье свежее было, — произнес Эд, следя за пролетающими по трассе автомобилями.
— Зато курица опытная, — ответил его спутник, ковыряясь в зубах зубочисткой.
— Да уж… надеюсь, она не своей смертью умерла.
Мэлор в ответ то ли усмехнулся, то ли икнул, и ткнул пальцем в большой дорожный информационный щит.
— Видел, что на нем написано?
— Что-что, как обычно, названия-расстояния. Ничего нового, — Эд допил чай, смял стаканчик и положил в кучу пластиковой посуды — остатки обеденного пиршества.
— Неужели? — ухмыльнулся Мэлор. — А между прочим там указано расстояние до деревни Вонга: двадцать километров.
— И?
— Тебе неинтересно?
— Нет. А должно быть?
— Ну не знаю, — улыбка Мэлора становилась шире и шире. — Вчера ты мечтал оказаться с лопатой посреди этой деревни.
— Подожди-ка, подожди, — Эд вскочил со стула. — Получается, это та самая деревня, в которой зарыт клад?
— Она самая.
— Так чего мы сидим? — Эд был сама энергия. — Поехали туда!
— Зачем? — изобразил искренне изумление на лице его товарищ. — Ты разве не помнишь? Алексей мифоман, и его рассказы выеденного яйца не стоят.
— Ты ведь это несерьезно? — Эд выглядел несколько обескураженным. — А если он не врал? Разве мифоманы никогда не говорят правды?
— Насчет кладов с золотом? Вряд ли!
— Мэл, я тебя прошу, поехали проверим. Мы быстро управимся. Доедем, копнем и обратно. Ты сможешь найти место по приметам?
Мэлор немного подумал, потом допил одним глотком чай и сказал:
— Хорошо. Если верить рассказу Алексея, на въезде в деревню стоит большая раскидистая ива. От нее налево третий дом. Он должен быть практически разрушен. У дома растет старый клен. Под ним и зарыт клад. Мы поедем в деревню. Но, если хотя бы одна примета не совпадет, мы не будем терять время и вернемся на шоссе. Договорились?