Как устроен мир
Шрифт:
Индустрия высоких технологий, по-прежнему зависящая в области исследований и технологий от Пентагона, одновременно проявляет интерес к управлению тюрьмами при помощи суперкомпьютеров, технологий наблюдения и т. д. Собственно, я совершенно не удивлюсь, если в тюрьмах будет сидеть меньше народу, а больше станет заключенных у себя дома. Для новейших технологий не составляет проблемы создать устройства слежения, контролирующие людей в любом месте. Телефонный звонок неположенному абоненту? Сигнал тревоги и удар током!
Это позволит сэкономить на строительстве тюрем. Конечно, строительной индустрии не поздоровится,
* * *
Корр.: Описываемый вами сценарий смахивает на «1984» Оруэлла...
Можете называть это Оруэллом и как угодно еще — для меня это обыкновенный государственный капитализм. Такова естественная эволюция системы, субсидирующей промышленное развитие и старающейся увеличить краткосрочную прибыль немногих за счет многих.
Корр.: Тридцать — сорок лет назад никто не поверил бы предсказаниям о полном запрете курения на авиарейсах и в ресторанах, о массированном наступлении на табачные компании.
На протяжении 1980-х годов происходило неуклонное снижение употребления возбуждающих веществ — наркотиков, табака, кофе и др. — самыми образованными и состоятельными слоями населения. Табачные компании, сознавая, что эту часть рынка они все равно потеряют, ринулись на зарубежные рынки, которые для них силой открывает американское правительство.
Многие бедные, малообразованные люди по-прежнему курят. Собственно, табак превратился в наркотик для низшего класса, и некоторые историки права даже предсказывают, что его в конце концов объявят вне закона. Так происходит уже не одно столетие: когда какое-то вещество начинает ассоциироваться с «опасными классами», на него накладывается запрет. Запрет спиртного в США был частично направлен против рабочего класса, расслаблявшегося в нью-йоркских питейных заведениях. Богатые сколько пили раньше, столько и продолжали пить.
Между прочим, я противник запрета курения и вообще всех запретов на вещества, употребляемые трудящимися классами. Но это пагубная привычка, убивающая огромное число людей и вредящая еще большему количеству, поэтому то, что теперь она контролируется, представляет собой шаг вперед.
Корр.: В августе 1996 года Г. Уэбб поместил в «Сан-Хосе Меркьюри ньюс» статью из трех частей, потом выросшую в книгу «Темный альянс». Он обвиняет ЦРУ в сбыте кокаина в черных пригородах Лос-Анджелеса и считает его виновным во взрыве «крэковой» наркомании в 1980-х годах. Как я заметил, вы держитесь в стороне от таких сюжетов, — во всяком случае, пока вам не зададут прямой вопрос в интервью. Вы не тратите на них много энергии.
Просто у меня на это свой взгляд. Рассказанная Уэббом история по сути верна, но о замешанности ЦРУ в распространении наркотиков по миру известно уже лет двадцать пять, после книг Ала Маккоя например, «Политика героина: ЦРУ в глобальном трафике». Это началось сразу после Второй мировой войны. Сначала были «французские связные» в Марселе (попытки ЦРУ
Многое раскрыли десять лет назад Боб Пэрри и Брайан Барджер. Они говорили правду, и им быстро заткнули рот. Вклад Уэбба заключается в том, что он пролил свет на кое-какие подробности, в частности на пути доставки кокаина в гетто.
Когда ЦРУ утверждает, что оно не в курсе дела, то это правда. Зачем им вдаваться в такие подробности? Замысел не в том, чтобы наркотики попали в гетто — это происходит естественным образом. В сообщества, способные себя защитить, наркотику пути нет. Его назначение — гибнущие кварталы, где людям приходится бороться за выживание, где дети предоставлены сами себе, потому что родители в поте лица добывают хлеб насущный.
Конечно, между ЦРУ и наркотиками существует прямая связь. США были замешаны в международном терроризме во всей Центральной Америке. Все происходило тайно (то есть важные люди во власти и в прессе знали о происходящем, но все было устроено так, что они могли делать вид, будто остаются в неведении). За неподотчетными деньгами и головорезами нашему правительству, естественно, приходилось обращаться к наркодилерам, вроде Норьеги (как вы помните, он был нам большим другом, пока не стал слишком самостоятельным). Все это не секрет и не должно удивлять.
Но я в отличие от многих считаю, что ЦРУ занималось всем этим не по собственной инициативе, а по приказу из Белого дома. Оно использовалось как инструмент государственной политики, для проведения операций, сам факт которых правительство не желает признавать.
Масс медиа
Корр.: В вашей с Э. Германом книге «Изготовление согласия» (1988) перечислены пять фильтров, через которые пропускают новость, прежде чем она доходит до нас. Один из этих фильтров — антикоммунизм, — вероятно, подлежит замене.
Во всяком случае, на время. Тогда он воспринимался узко. Если говорить шире, то это идея о том, что нам грозит нападение страшных врагов, поэтому необходима защита в виде внутренней силы.
Людей надо чем-то запугивать, чтобы они не стали обращать внимание на то, что с ними на самом деле происходит. Необходимо, чтобы они испытывали страх и ненависть, отводя гнев — или даже просто недовольство, — порождаемый общественно-экономическими условиями.
В начале 1980-х годов стало ясно, что коммунизм ненадолго останется такой угрозой, поэтому администрация Рейгана, придя к власти, тут же сосредоточилась на «международном терроризме». Сначала «подвесной грушей» им служила Ливия.
Всякий раз, когда требовалась дополнительная поддержка для «контрас» или еще кого-нибудь, они провоцировали конфронтацию с Ливией. Нелепость дошла до того, что в один прекрасный день Белый дом окружили танками, чтобы уберечь бедняжку президента Рейгана от ливийских убийц. Это превратилось в международный анекдот.
К концу 1980-х годов во врагов превратились латиноамериканские наркоторговцы; теперь к ним присоединились иммигранты, чернокожие преступники, мамаши, получающие пособие по «социалке», и куча других опасных элементов, осаждающих нас со всех сторон.