Как устроено богослужение Церкви. Третья ступень. Богослужение

Красовицкая Мария Сергеевна

Богослужение городского монашества. Студийское слово в русской традиции

Кроме палестинского отшельнического монашества в истории богослужения особенную роль сыграло монашество городское. Одной из значительных по своему влиянию на богослужебную традицию городской обителью стал Студийский монастырь в Константинополе. Этот и другие монастыри в IX веке сыграли особую роль в складывании богослужения, здесь осуществился богослужебный синтез: соединение иерусалимской (палестинской) и константинопольской традиций. Иерусалимский и Студийский уставы отражают ни в коем случае не разные, не противоположные друг другу, а чрезвычайно близкие традиции – это родные, в крайнем случае, двоюродные братья, в конце концов объединившиеся.

Городской монастырь существует в совершенно иных условиях, в ином быту, в данном случае – в близости к императорскому византийскому двору, и это отражается на его уставе: Студийский

устав значительно мягче Иерусалимского. И сейчас мы можем это в очень малой степени оценить. По Иерусалимскому уставу, которому подчиняется литургическая жизнь Русской Православной Церкви, литургия Преждеосвященных Даров [26] в Великом посту может совершаться в среду и пятницу, а по Студийскому – во все пять будних дней. У нас действует и то, и другое: норма — это две литургии Преждеосвященных Даров в седмицу Великого поста, а возможность — это назначение ее в любой день, кроме среды и пятницы, – понедельник, вторник, четверг, но по какому-то важному случаю. Таким случаем может быть храмовый праздник, память чтимой иконы Божией Матери (например, икона «Божия Матерь Державная» очень часто попадает на великопостный период) или даже именины настоятеля. Еще пример: по Студийскому уставу в Петровский пост (как пост более поздний по времени возникновения и по отношению к Великому посту— дополнительный) в субботу и воскресенье можно было вкушать молочное – для монахов это грандиозное послабление! И в нашу церковную жизнь, в церковный обиход, в пастырские советы особая мягкость Петровского поста «перекочевала», несмотря на то, что в Иерусалимском уставе ничего подобного не отмечено.

26

Литургия Преждеосвященных Даров – литургия, во время которой предлагаются для причащения Святые Дары, освященные прежде – на предыдущей полной литургии по чину Василия Великого или Иоанна Златоуста.

Монашеская келья.

Костомаровский Свято-Спасский женский монастырь

Вот на этих примерах и можно почувствовать, что студийское слово, традиции этого необыкновенного и славного константинопольского монастыря в богослужении живут и в наши дни и непосредственно нас касаются.

Не нужно, однако, думать, что суть студийских традиций сводилась только лишь к смягчению «иерусалимских строгостей». Студийский монастырь дал двух величайших гимнографов, словами которых мы молимся до сих пор, – Феодора Студита и Иосифа Студита. Их тексты, в частности, сформировали триодный блок [27] ; вообще все, что связано с Триодью Постной и Триодью Цветной, возникло в основном внутри студийской традиции: те слова, которые сейчас составляют красоту, сокровище великопостного богослужения, которые трогают и вдохновляют нас, родом оттуда.

27

То есть время церковного года от подготовительных недель Великого поста до Недели Всех святых, когда отправляются службы Цветной и Постной Триоди. Разговор о них – впереди.

Такую особенную миссию выполнил Студийский монастырь. И в его стенах, его рамках осуществился синтез богослужебный иерусалимской и константинопольской традиций. Иерусалим дал нашу систему служб суточного круга, продолжительные службы, строгие постановления, бденную службу, с литией, с обширными назидательными чтениями, свою гимнографию и свои богослужебные тексты, а константинопольской традиции мы обязаны нашим чином литургии, ежедневными песнопениями триодного цикла, большей мягкостью, большей широтой во взгляде на богослужение. Также константинопольский обряд дал особую систему чтения текстов Священного Писания, так называемый лекционарий – прежде всего, триодного периода [28] .

28

Так, в триодном цикле соединились чтения, назначенные на воскресные дни Великого поста в Иерусалиме, и чтения назначенные на воскресные дни по Константинопольскому уставу. Но соединялись не «механически» – не было по два чтения из Евангелия, читалось одно, главное (темы их нам известны: о блудном сыне, о Страшном

Суде и др.), но вторая традиция, второй лекционарий – набор текстов, читаемых на литургии, – остался в особенной форме в Уставе. Об этом по дробно поговорим в главе о Постной и Цветной Триоди.

Русский след

Но не нужно думать, что история христианского богослужения имела лишь два полюса – Палестину (Иерусалим) и Константинополь. Нет, очень много было еще «участников процесса»: было влияние малоазийских Церквей, был Афон со своей мощной богослужебной традицией, со своим влиянием на нашу историю. Вот один из примеров внешнего, хотя, безусловно, не ограничивающегося одним внешним, проявления Афонского устава в нашем богослужении: на Афоне строили в храмах очень большие притворы, и по Уставу девятый час (это маленькая служба перед вечерней) должен вычитываться именно там: монашеская общинка собиралась в притворе, служили девятый час, потом входили в храм для совершения вечерни. И в нашем Уставе такая возможность – читать девятый час в притворе – сохранилась. Только осуществить это в каком-нибудь московском храме вряд ли возможно, поскольку притворы русских церквей, как правило, очень маленькие, община туда поместиться не смогла бы. Но вот каким-то удивительным образом этот афонский след – не мелочь, а след мощного богослужебного потока, след особенной традиции – удержался в нашем Уставе.

И опять свое грозное слово берет история: Иерусалимская, Константинопольская Церкви переживают очень трудные времена, хотя не исчезают вовсе (как, например, Церковь Египта – Александрийская Церковь), но грозные нашествия сметают иерусалимскую богослужебную традицию, Константинополь гнется, но выживает под ударами турок. И богатство православного литургического наследия переходит в другие страны, его воспринимают славянские народы – синтез, обогащение богослужений продолжается. Болгарские богослужебные книги принимаются на Руси, и начинается огромный и интереснейший этап формирования русского богослужения, включающий в себя и трагическую историю раскола.

Что такое был Раскол? Это была, помимо политической составляющей, борьба за обряд, как за догмат. Трагедия эта живет до сих пор, больше даже не внешне, а внутренне, в русском церковном сознании, и до сего дня, так же как и двоеверие, сохранение языческих суеверий при внешнем христианстве, остается проблемой российского народа и Русской Церкви. И в то же время существование старообрядческой богослужебной традиции, хотя бы в изолированном варианте, помогло сохранить сокровища древнего богослужения, древнего пения, чтения, и из этого источника тоже можно многое черпать сегодня.

История Раскола – нам учитель. Греки в то время (конец XVII века) были под турками, Русская Церковь была самой мощной, самой богатой и влиятельной в православном мире, и это давало свои очевидные плюсы и давало свои минусы: несуразные обычаи, ошибки в богослужебных книгах, деформация церковной жизни во многом на Руси произошли из-за изоляции, разобщения с другими Поместными Церквями, закрытости. А решать вопросы в одиночку, без совета, без обмена мнениями, скорей всего, было неправильно.

Спор о вере.

Живопись. Неизвестный художник. XVIII в.

Очень интересным вопросом является редакция богослужебного Устава на Русской земле. Преподобный Афанасий Высоцкий в XIV веке был командирован в Константинополь и создал совершенно особенный памятник – свод сравнения, особую редакцию восточных Уставов, которая называется «Око Церковное». Интересно, что, хотя из обихода этот памятник уже вышел, тем не менее «Око Церковное» и сегодня остается, как некий авторитетный первоисточник, средством разрешения богослужебных недоумений: когда что-то непонятно, надо смотреть туда (действующая редакция Устава, претерпевшая трансформацию, более противоречива и проблемна).

В истории Русской Церкви есть века пренебрежения Уставом, есть века кризисных явлений в церковной жизни, хотя, несомненно, святость, усердие подвига никогда не уходят из жизни Церкви, ни в XVIII, ни в XIX веке. И есть, конечно, некоторый пик, апогей решения богослужебных вопросов на Русской земле – это Собор Русской Православной Церкви 1917 года. На соборный суд тогда было вынесено огромное количество проблем, касающихся богослужебной жизни, – противоречий, несуразностей наших богослужебных книг, вопроса неосуществимости Устава, – проблем, которые, будучи так авторитетно и так подробно поставлены в начале XX века, промыслительным образом (мы смеем на это надеяться!) не были разрешены. Сегодня они решаются «частным» порядком, это область непрерывной работы, непрерывного исследования и поиска.