Как в старых сказках
Шрифт:
Министр надул губы и пробубнил.
– Тоже мне командир нашелся.
– Что-что? – спросил шут и приблизился к Генералу. – Вы чем-то недовольны?
Тот немного стушевался.
– Легко сказать – проверь армию! Она огромная, а не десять человек, как ты думаешь! Тут месяцы уйдут.
– Так я и не тороплю. В первую очередь – столичных гвардейцев и себя. Сабля, небось, уже не вынимается.
Генерал вскипел.
– Да я еще могу неделю в карауле отходить! Это тебе не языком чесать и дули воробьям показывать. Молнию изловить проще.
И тут в разговор вмешалась королева.
– Полно браниться.
Министр с советником переглянулись. Казначей выбыл из обсуждения, напрягая ум для решения собственных проблем.
– Идет! – сказал офицер, расправив усы.
Все посмотрели на Прохора, который таращился в окно. И в самом деле, по небу ползли грозовые тучи, которые собирались над городом. Шут потер подбородок.
– Согласен, но при одном условии: пусть о нашем споре объявят на площади!
Королева встала с трона, грациозно спустилась по ступенькам и подошла к своим слугам.
– На том и порешим, или как там у вас говорится… Советник, найдите глашатая, пусть объявит, что нынче ночью все желающие смогут увидеть старания нашего дурака, – и она щелкнула пальцами по бубенцам на колпаке Прохора. – А завтра, в полдень, на площади, мы либо будем чествовать героя, либо… А если он не сможет, тогда что?
– Тогда мы обмажем его медом, – прохохотал генерал, – обсыпим перьями из подушек и подвесим над часами. Пусть кукарекает каждый час!
– Очень смешно! – кивнула Первая дама государства. – Пусть так и будет.
Министр, советник и казначей откланялись и покинули Тронную Залу, оставив Изольду и Прохора наедине. Королева ступала по мраморному полу, сложив руки за спиной и рассматривая портреты на стенах, шут шел сзади и молчал.
– Ну что, – остановилась она, повернулась и посмотрела в глаза балагуру. – Сможешь спор выиграть или как?
– Ох, ну и подсуропили вы мне дельце! – усмехнулся тот. – Это ж как так сделать, чтоб молнию поймать суметь? Весной ей троих в поле убило насмерть. Вы, Ваше Высочество, избавиться от меня таким способом решили? Не мил я вам…
– Ты за языком-то следи! Люб не люб… Ты что, клубника? Я на тебя денег поставлю. Вот и посмотрим, на самом ли деле ты такой ловкий, каким кажешься, или нет. И смотри, если я проиграю, познакомишься с топором палача. Это так, к сведению.
Шут нахмурился и глянул сначала в окно, потом на часы на руке. Времени хватит, чтобы взять руки в ноги и дать дёру. Уже к вечеру он будет за пределами Королевства, сядет на первый попавшийся корабль, и поминай, как звали. Прохор отогнал мысли о побеге. Он обязательно что-нибудь придумает, хотя бы ради того, чтобы лицезреть Генерала, шагающего по ночным улицам. Уж больно он много строит из себя. Да и Королеве нужно утереть нос, чтобы не смела больше в нем сомневаться. Если все удастся, то его репутация, как великого балагура и великого спорщика, вырастит во сто крат!
– Ваше Высочество, – Прохор почесал нос. – Позвольте заключить и с вами пари. Если я словлю-таки молнию…
Шут поманил Королеву пальцем, и та приблизилась. Рыжий весельчак что-то прошептал ей на ухо. Первая дама покраснела и стала усердно обмахиваться
– Ну ты наглец!
– Боитесь проиграть, госпожа? – с ухмылкой спросил Прохор и прикусил губу.
Изольда задумалась, но лишь на секунду.
– Хорошо, тогда ты… – теперь королева зашептала на ухо шуту…
Ровно в полночь, с первым ударом часов на Главной башне, раздался оглушающий раскат грома, заставивший содрогнуться всю округу. Фиолетово-черные тучи затянули ночное небо над Броуменом. Гроза набирала силу: ветер то налетал сильными порывами, то стихал, чтобы через мгновение ударить с новой силой. Гречишные поля вокруг города стали похожи на огромною водную гладь, по которой разгуливали волны. Старые пугала, размахивающие рукавами, походили на тонущих купальщиков.
Высоко-высоко в небе стали зарождаться первые сполохи молний. Грозовая тьма клубилась, исторгая из себя ледяные капли, что падали на землю проливным дождем. Все факела на крепостных стенах потухли, даже стеклянный полог масляных ламп не смог сберечь огонь фитилей от ветра. Гвардейцы, как, в прочем, и сотни других зевак не испугавшихся непогоды, ежились от холода, прячась под накидками. Каждый хотел воочию увидеть, как королевский шут будет охотиться за молнией. Королевская знать также присоединилась к представлению, прильнув к окнам.
Самые отважные жители Броумена вышли в поле и соорудили навесы под стенами города, чтобы лучше видеть. Более того, они запаслись вином и закуской, поскольку действо обещало затянуться.
Когда непогода завернула совсем лихо, под звуки аплодисментов, заглушающих раскаты грома, из городских ворот вышел виновник мероприятия. Его рыжие вихры распрямились и прилипли к щекам, сильные капли били шута по лицу, но тот широко улыбался и махал собравшимся обеими руками. Его куртка была застегнута на все пуговицы, портки заправлены в сапоги, а через плечо висела торба. Прохор откинул ладонью волосы назад и, минуя дорогу, вошел в поле. За его спиной раздались крики.
– Давай, весельчак, покажи, на что способен!
– Не подведи, я на тебя поставил!
Даже гвардейцы не остались безучастными. Начальник караула прошептал, когда Прохор проходил мимо сторожевой башни.
– Поймай эту чертову молнию, сынок. Уж больно хочется покомандовать этим старым ослом!
Шут в ответ только усмехнулся.
Тем временем гроза разошлась не на шутку. Небо ежесекундно покрывалось разноцветной паутиной, что оставляли после себя огненные вспышки молний. Гром грохотал так, что закладывало уши, а бродяга ветер грозил сорвать все крыши и в подтверждение этому хлопал ставнями. Только дурак отважился бы на столь безрассудный поступок, как прогулка в такую непогоду.
Сполохи освещали всю округу. Молнии сверкали тут и там, впиваясь в землю. Ливень хлестал со страшной силой, но все это не могло остановить Прохора, который носился по полю, размахивал руками и орал.
– Эгей! Давай, давай! Сверкай, сверкай! У меня для тебя кое-что припасено! – и хлопал по торбе, висящей на боку. – Поймаю тебя в суму, и будешь в ней сверкать!
Шут бегал от холма к ручью, спотыкался, вставал и продолжал бесполезную, как многие думали, погоню. Спустя час, промокший до нитки балагур, исчез из виду.