Как в страшной сказке
Шрифт:
Решетников привстал с кресла, пошатнулся и неверной походкой прошел в прихожую. Обулся, хотел было уже выйти, но вдруг застыл на месте. Он решил купить еще одну бутылку, чтобы выпить и совсем свалиться и заснуть. И в этот момент зазвонил телефон.
Этот звонок сначала испугал Решетникова. Потом он рассудил и подумал, что это, должно быть, Антон звонит по какому-нибудь делу или кто-то из его знакомых. И решил поднять трубку.
– Алло.
– Игорь? – зазвучал в трубке знакомый голос. – Это я, Олеся. Слушай, Игорь, ты только не бойся и выслушай меня, – торопливо заговорила жена.
– Ну?
– Я
– Гельки? – неподдельно удивился Решетников.
– Ну да. Они думают, что это ты ее изуродовал… Игорек, возвращайся, сходи и скажи им, что это не ты.
И, поскольку Решетников молчал, обдумывая услышанное, Олеся продолжила:
– Игорь, ну ведь это же не ты с Гелькой сделал… Ведь правда? Так что давай возвращайся, я тебя жду. А насчет денег что-нибудь придумаем. Давай…
Я приехала домой уже довольно поздно. И тем не менее планировала продолжить свое расследование. Получив сенсационные сведения о прошлом подполковника Железнова, я тут же сообразила, что следующим логическим шагом должен стать разговор с психологом Каменковым. Его номер не отвечал. Даже автоответчик не работал. Мне это показалось подозрительным, и я решила не лениться и поехать к Роману домой, предварительно заскочив к себе, чтобы немного перекусить.
Я остановила машину у подъезда, решив не загонять ее в гараж, поскольку все равно предстояло ехать к Каменкову. Поднялась к себе, прошла в кухню и включила чайник. Потом села за стол и принялась уплетать купленные по дороге в супермаркете салатики.
После ужина и крепкого кофе – нужно было взбодриться с дороги – я все-таки решила принять душ. На это ушло еще минут пятнадцать. В общем, когда я спускалась по лестнице, за окном уже темнело…
Я открыла подъездную дверь, и тут… Раздалсяся оглушительный взрыв. Я инстинктивно отпрянула и застыла в оцепенении… Шок длился не долго, после чего я резко распахнула дверь и буквально вылетела на улицу.
Ярким пламенем горела моя «девятка».
Я почувствовала полную растерянность. Изумленно смотрела на зарево, уничтожавшее то, что осталось от автомобиля, и с ужасом думала, что в этом огне должна была погибнуть я…
Одно за другим распахивались окна, слышались голоса, люди осторожно высовывались из своих квартир… Я стояла и чувствовала, как у меня дрожат колени и пальцы на руках. Однако через несколько минут я пришла в себя, машинально достала телефон и вызвала пожарных и милицию.
Прибывшие через двадцать минут оперативники вместе с подполковником Мельниковым – я позвонила лично ему – смогли увидеть лишь обгоревшие останки. Я пригласила бригаду к себе в квартиру и принялась отвечать на вопросы.
– Как ты думаешь, с какой целью это сделали? – спросил Мельников.
– Откуда мне знать! – эмоционально воскликнула я. – Это уж, пожалуйста, вы выясняйте!
Я уже осознала, что «девятки» больше нет, что я вообще на неопределенное время осталась без машины, а также то, что несколько минут назад я могла умереть.
Подполковник Мельников успокаивал меня как мог.
– Экспертиза точно все установит, конечно, – говорил он, –
– Андрей, я знаю, кто это сделал! – неожиданно возбужденно перебила его я.
– Что? – удивился Мельников. – Откуда?
– Это подполковник Железнов, Ростислав Любомирович! Он же служил в Чечне! И он, конечно, прекрасно знаком с такими штуками! Он же владелец красной «Ланчии», которой он успешно пользовался еще в мае, – выпалила я.
– А ему-то это зачем?
– Значит, он и есть преступник в деле Синицыной. И теперь решил меня ликвидировать, видимо, посчитав, что я слишком близко подошла к разгадке этого дела!
– Значит, едем его брать, – сказал Мельников. – Группа, на выезд!
ГЛАВА 9
Целый день я провела дома, никуда не высовываясь. Мною овладел какой-то непонятный страх. И хотя я не раз за время своих расследований сталкивалась с угрозами, не один раз на меня покушались, сейчас все почему-то выглядело для меня по-другому. Может быть, потому что уничтожили мою верную помощницу, любимую красавицу «девятку», на которой я уже изъездила не одну тысячу километров. Конечно, машину нужно было менять уже давно. Об этом не раз мне напоминал в автосервисе знакомый автомеханик, у которого я всегда чинила «девятку». И деньги, в общем-то, я найду. Не в этом проблема. Просто прикипела я душой к своей машине. Но всему когда-то приходит конец. Как пришел конец, в частности, злодеяниям Железнова.
Так, по крайней мере, казалось мне в тот день, который я провела дома. Вечером, однако, приехал Мельников, и по одному его виду и тону, которым он поздоровался, я поняла, что ничего оптимистического подполковник сообщить не сможет.
Андрей прошел на кухню и попросил налить что-нибудь выпить. Я открыла бар и налила ему коньяку. Мельников выпил, растер руками лицо и, тяжело вздохнув, объявил:
– Невиновен Железнов.
– Как это невиновен? – опешила я.
– А вот так! – с неким вызовом посмотрел на меня Мельников. – Алиби на вчерашний день у него нет, да оно в данном случае и неактуально – радиоуправляемый фугас, Гаврилов оказался прав. Дело в другом. Сделали анализ, сравнили с результатами, полученными при осмотре Синицыной, и оказалось, что они не совпадают. В общем, не насиловал он Синицыну. Не на-си-ло-вал! Налей еще… – потребовал Андрей.
После второй рюмки Мельников расстегнул рубашку, попросил меня включить кондиционер и, закурив, уныло продолжил:
– А начальство меня ругает. Людей, мол, уважаемых берешь одного за другим, анализы у них выжимаешь. А все без толку! Без толку! – повторил Мельников, разводя руками. – Мужики уходят недовольные… Грозятся даже морду набить при случае…
Он, похоже, начал пьянеть.
– Я уже кляну себя за то, что ввязался в это дело. Будь оно неладно! Проститутку избил какой-то псих, а тут отдувайся! – с какими-то страдальческими интонациями восклицал подполковник.