Как влюбить дракона
Шрифт:
— Конечно, — ответил тот сдержанно, однако Лика заметила, как выразительно он глянул на Льюэллина.
Впрочем, Советника уже озарила встречная идея:
— В таком случае, ваше высочество, верно ли я понимаю: в карете принцесс осталось свободное место?
— Верно, — просияла Лика.
Всё складывалось лучше, чем она ожидала!
— Тогда, — обратился Льюэллин к своему королю и другу с понятной мольбой, — Ваше величество, если учесть, что мы уже обсудили все важные вопросы, можно
Адайн сжал челюсть и явно напрягся. Несколько секунд он размышлял над перспективами и последствиями своего решения. Меж тем, судя по звукам, доносящимся снаружи, карету принцесс закрыли, их кучер взбирался на облучок. Лика сама начала нервничать:
— Только не отправляйте меня к ним, ваше величество, — прошептала она. — Случилось нечто ужасное. Быть рядом с прежними подругами для меня теперь невыносимо и невозможно.
Адайн слегка нахмурился, всё ещё размышляя. И вдруг кивнул, глядя на Льюэллина:
— Иди уж, — едва заметно вздохнул он.
Лика отвернулась к окошку, чтобы скрыть торжествующую улыбку, но уже через несколько мгновений сделала печальное личико и обратилась к Адайну:
— Ваше величество, позвольте объясниться. Как я уже говорила, произошло нечто неприятное. Надеюсь, вы выслушаете меня. И надеюсь, не откажете не слишком опытной девушке в мудром совете?
21
Адайн
Встретиться с Льюэллином вновь Адайну удалось лишь вечером, после всех церемоний и ужина.
Слава Творцу, на следующий день планировались отъезды всех иностранных делегаций, поэтому никаких балов и увеселений не устраивали, и Адайн мог побыть в одиночестве в своих личных покоях.
Надо сказать, комнаты драконов в королевском замке хотя и не были просторными и не отличались изысканным убранством, зато располагались на вершине самой дальней башни. Это экономило время. Можно было в любой момент выйти на смотровую площадку, перевоплотиться и взлететь, минуя извилистый путь к площади фонтанов и охранников замка.
Впрочем, охрана и так прекрасно видела, в какое время драконы покидают замок, и когда возвращаются. Однако в данный момент Адайн не собирался улетать. Он сидел за столом, и его всё устраивало: мебель была удобная, еда вкусная и питательная, камин… пусть будет. Если учесть, что занималось жаркое лето, а секретных писем драконы не получали, его вообще не волновал камин. Гораздо чаще он замечал чужие трубы, в которых, нет-нет, да и появлялся дымок от только что сожжённых секретных докладов и писем.
Льюэллин вошёл в комнату ожидаемо понурый:
— Бриджеш отказал.
Адайн молча кивнул.
Ему было жаль близкого друга, но… он предупреждал. Эта история не могла закончиться ничем хорошим. При всём желании не было и речи о том, чтобы забрать Брянку в столицу Грайгцура, ибо,
Очевидно, Льюэллин тоже это понимал. И всё же, его чувства к человеческой девушке оказались сильнее доводов разума.
Но даже в этом моменте Адайн сочувствовал другу. Он ещё помнил времена, когда между эмоциональными порывами и рассудком в его душе велась беспощадная борьба, и даже теперь честно признавался себе: гораздо чаще разум отступал.
Надо было спасать своего Советника. Хотя бы отвлечь. Отодвинув бумаги, Адайн отклонился на спинку кресла и задумчиво произнёс:
— А я всё никак не могу сделать выбор: злой гений или глупая доброта?
— Ни то, ни другое, — мрачно отозвался друг. — Мне нужна Брянка.
— И выговориться. Ну что ж, говори. Видимо, сегодня день такой — постоянно кого-то выслушиваю.
Проигнорировав намёк Адайна, касающийся совместной поездки с одной принцессой-занозой, Льюэллин начал рассказывать о своих переговорах с королём Бриджешем с жаром и в лицах:
— …видите ли, если она поселится не в столице Грайгцура, а всего лишь в приграничном городе, это уронит её в глазах общества. Ну не бред ли? В Миниоге нет высшего общества, одни торговцы. И нет привычки устраивать балы, женские кружки и прогулки по парку. Кажется, там и парка ни одного нет.
— О том и речь, — вставил целую реплику Адайн, хотя до этого ограничивался лишь «угу», «ого» и «каков подлец».
— Адайн, ей самой этого не надо! Главное, чтобы я был рядом, а там… Будет же дом, дети, обычное человеческое хозяйство.
— Человеческий дом? Неужто я недооценил твоё притяжение к Брянке?
— Да, твоё величество, ради неё я готов… нет, я хочу жить, как человек.
— А как же парность?
— Мне уже 34.
— Но ещё не 40, — усомнился Адайн. — Разве не разумно немного выждать, чтобы не наделать ещё больших бед?
— У Брянки нет 6 лет. Её выдадут замуж в течение этого года, иначе Ардар может расценивать это, как нарушение давнего договора.
— Знаю.
— Как знаешь и то, что я потратил несколько суток после знакомства с ней, чтобы всё разузнать. Можно быть уверенными на 100 %, гнилой Риамонтец не смотрит в сторону Мадхава. Он придерживает сына для единственной более удачной партии. А если учесть, что Бриджеш всеми силами избегает конфликтов с Ардаром, её выдадут замуж. Выдадут хоть за хосово отродье, лишь бы коронованное.