Как влюбиться в герцога за 10 дней
Шрифт:
Пирс обвел глазами свои обширные владения. Земли, принадлежавшие его семье, тянулись по склону холма вниз до коварных красных утесов. Там, в деревушке Мейнмаут-Моор, когда-то жили рыбаки. Теперь там все было перестроено, появились красивые ухоженные коттеджи, и место стало приобретать известность как морской курорт.
«Интересно, где сейчас доктор Лейн», – лениво подумал Пирс. Должно быть, отдыхает в уютном каменном бунгало в компании с не менее эрудированным, чем она, мужчиной. Кажется, она называла его по имени. Сесил?
Повезло
Возможно, они оба склонились над старыми картами и оживленно беседуют о местах раскопок и проклятых гробницах.
Сесил. Он сплюнул. Что за имя? Наверное, у него тонкие аккуратные усики. И непременно очки. Хорошо бы у него еще был горб от вечного сидения над текстами, изнеженные слабые руки и – Пирс погладил свою бородку – безвольный подбородок. По крайней мере, Пирс надеялся, что у этого человека слабые руки или безвольный подбородок, а лучше всего – то и другое вместе.
Пирс представил их в одном из маленьких домиков у пристани, склонившихся над старым письменным столом. Они работали, используя… он не знал, что именно – увеличительные стекла, картографические инструменты, или что-нибудь в этом роде. Но вот Сесил совершил глупую ошибку. Александра подняла голову и рассмеялась. Ее глаза вспыхнули весельем, улыбка осветила красивое лицо. Потом они будут ужинать. И выпьют хереса или бренди.
Губы Пирса скривились, сделав заметнее шрам – болезненное напоминание о том, что такие женщины, как Александра Лейн, предпочитают академических слабаков вроде Сесила бездушным охотникам, как он. И, разумеется, такая женщина выберет уютный небольшой домик, а не проклятую каменную громаду – Редмейн-касл, где обитают чудовища.
Почему именно сейчас, в бурю, он стал размышлять о другой судьбе? Быть может, он рожден для иного?
Неожиданно видение коттеджа у пристани неуловимо изменилось. Теперь за столом сидел не старина Сесил.
Вот в дверь вошла доктор Лейн. Она поприветствовала Пирса нежным поцелуем и принялась оживленно рассказывать о сбежавшем жеребце. Прежде чем разложить карты и увеличительные стекла, он зажжет свечи и тщательно осмотрит ее в поисках синяков и ссадин. Он снимет с нее испачканную одежду и усадит в ванну, чтобы прогнать холод из ее тела. Потом он уложит ее на шаткую медную кровать, которая безбожно скрипит, и покажет, как рад ее возвращению домой.
Он накормит ее и станет слушать ее восторженный рассказ о чертовом Борнео… или откуда там она вернулась.
Возможно, в такой жизни он найдет смысл и удовлетворение, и, изучая кости мертвых, сам станет по-настоящему живым. Почему нет? А Сесил пусть остается здесь, в Редмейн-касле, и присматривает за чудовищами.
Ослепительная молния осветила небо, в котором отразился бушующий океан. И созданная им идиллическая картина жизни, которой у него никогда не будет, поблекла и исчезла.
Интересно, когда у него
Пирс слишком долго всматривался во мрак бури и совсем замерз. Он видел, как окна коттеджей в Мейнмаут-Моор темнели. Их обитатели ложились спать.
Лучше бы ему больше не встречаться с Александрой Лейн. Странные желания, которые она в нем пробудила, сбивали с толку и угнетали. Ему слишком многое предстоит сделать. Да и о зверях следует подумать. И в замке, и за его пределами.
Пусть лучше она живет затворницей в своем коттедже у моря. А когда у него будет время, он навестит ее.
Александра еще раз обеими руками поворошила волосы и решила, что они уже высохли.
Она оглядела комнату Сесилии, оформленную в золотистых и зеленоватых тонах, и задумалась об истории, которой буквально дышали эти стены. Франческа будет рада стать ее частью… Или ей все равно. Графиня – будущая герцогиня – больше заинтересуется размером конюшен, чем состоянием старинных гобеленов.
Пусть Редмейн-касл – очень старый замок, но он не холодный и находится в отличном состоянии. Здесь повсюду камины, есть даже очень большие. В них при необходимости можно сжечь еретика. Или двух.
Прижав ладони к горящим щекам, Александра подумала, что на ней слишком много лишней одежды. Жарко.
Ее внимание привлекли древние ставни, висевшие на железных петлях. Они надежно защищают помещения от непогоды. Или защищали, до того как теперешний умный герцог вставил новые прочные окна в старые оконные коробки.
Она бы предпочла, чтобы в помещении было прохладно. Тогда она могла бы оставить всю одежду на себе. Александра всегда чувствовала себя комфортнее, когда на ней было много одежды.
– Я хочу открыть окно. Здесь слишком жарко и душно, – сказала она Сесилии, которая умывалась в ванной.
– Отличная идея, старина, – ответила подруга. Судя по булькающим звукам, сопровождавшим ее слова, она как раз чистила зубы.
Александра улыбнулась, подошла к окну, откинула шпингалет и распахнула ставни.
Бедная Сесилия была безутешна из-за своего опоздания. Она всю дорогу извинялась, отчетливо понимая, что, прибудь она вовремя, Александра могла бы избежать встречи с буйным жеребцом. И с…
Александра разинула рот.
И с кучером.
Тем самым, который сейчас стоял у распахнутых дверей конюшни, явно о чем-то задумавшись.
Ужас Торклифа.
Она инстинктивно отпрянула от окна, чтобы он ее не заметил, но сразу поняла, что он смотрит не на замок, а на деревню у пристани или казавшуюся черной морскую гладь за ней.
Разумеется, он еще был в конюшне. Следовало устроить на ночь новых лошадей и обработать раны буйного жеребца, полученные им во время происшествия на железнодорожной станции.