Как воспитать ниндзю
Шрифт:
– Лу! – тихо позвала меня появившаяся Мари, желая мне что-то сказать.
Отец и дочь оба вздрогнули от этого, со странных страхом и смятением ища что-то в моем лице и моих глазах.
– Послышалось! – погаснув, дернула отца девчонка. – Отец все еще оборачивается, когда слышит похожее имя жены.
Я же, взяв перо и бумагу у подошедшего китайца, который понял, что мне нужно для заключения сделки, быстро надписала записку виденному здесь знакомому. Это был английский лорд.
«Ники, вот тебе мой камень, который ты хотел купить раньше жене, – я приложила к бумаге чудовищный по красоте кулон, стоимостью самый
Размашисто подписавшись, я сложила записку.
– Если я заплачу за вас, уступаете ли вы мне права на свой бывший дом? – спросила я, давая ему записку. – Я не могу вам его оставить...
– Но оно даже не принадлежит теперь нам... – словно пробуждаясь от сна, с безумной надеждой заглянула мне в глаза девушка. Ее отец затравлено кивал.
– ...Потому что вы опять с ним не справитесь и кому-то его толкнете по глупости... – продолжила командовать, не слушая ее, я. – Я назначаю тебя управляющей теперь уже своего имения, тебя, но не твоего отца! – строго повторила я, когда у нее от шока открылся рот.
Я вынула небольшой мешочек денег.
– Здесь всего несколько тысяч фунтов, это деньги на обустройство имения, а не твои... – я кинула ей в руки тяжелый мешочек. Заглянув внутрь, она ахнула. – С сегодняшнего дня ты начинаешь работать на меня. За те деньги, которые я заплачу за ваши долги, хватило бы спасти от разорения и голода около трехсот крестьян, потому постарайся спасти своих арендаторов...
Я еще некоторое время инструктировала ее, лихорадочно записывая на бумаге, давая указания, как обустроить и наладить жизнь в поместье, из чего можно извлечь прибыль, кого и как нанять и что делать. Я заметила, что она ловит мои указания почти с полуслова, ибо много думала об этом.
– Вот краткий план и записка о том, что эти деньги не принадлежат вам, поскольку ты у меня на службе, чтоб их не попробовали у тебя отнять, – я передала им листок с записями и отдельно записку, чтоб она положила в мешочек. Я передаю вам четыре жеребенка, вы вырастите и правильно выездите их, ведь ваш отец, как я поняла, умеет этим заниматься? – я с сомнением посмотрела на беснующегося коня. Но мне нужно было избавиться от них, ибо сейчас они нас бы только отяготили. – По крайней мере, у тебя будут средства...
– Четыре жеребенка? – ахнула она, что-то сопоставив.
На самом деле я за бесценок только что купила около пятисот жеребят, имевших неплохую ценность. Торговцы распродавали все, что нельзя увести, лишь бы голову сохранить. Я помнила их поместья, ибо у меня уже была здесь разведывательная миссия, и я объехала и изучила все поместья, леса, дороги, замки, дома, особенности
Отец ее шокировано стоял и молчал, раскрыв рот.
– Из них, возможно, вырастут знаменитые производители, – кивнула я. – Можешь взять из этих денег на первое время, чтобы обеспечить тринадцать девочек и купить недорогое жилье фунтов за триста от моего имени где-то на границе с поместьем, пока его будут возвращать, чтоб вы не болтались где попало... И сделать в вашем доме пока конюшню для жеребят...
Я подозвала двоих юношей из тех пареньков, которые намеревались в селе на мне жениться – старшие братья тех, что сейчас караулили коней.
– Хотите работать у меня? – спросила я, подкидывая на руке золотую монету в десять фунтов. Здесь столько некоторые юноши не зарабатывали и за год.
Они оба зашевелились – я же знала, что они еще не нашли работу. Короче, за короткое время я наняла ей двух охранников, распорядителей и слуг. Я умела это делать. И делать так, чтоб люди служили честно. Я видела их сердца – в людях меня жизнь научила по возможности не ошибаться. Они будут верные и честные, и станут хорошей опорой в имении. Я тоже отдала им приказания, что им нужно будет сделать, когда меня не будет. Они послушно склонились почти до земли.
Только эти двое (отец и дочь) теперь смотрели на меня чуть не со страхом.
– А сейчас, – спохватилась я, – вы, де Бофор, пойдете вон к тому мужчине и передадите ему эту записку, чтоб он мог заняться вашим делом. Вы передадите эту записку Ники... лорду Николаусу Кентукийскому, – быстро поправилась я, – чтоб он все решил... – я искоса поглядела на Ники, который шел важным павлином, ибо он тут был действительно, самым знатным, самым богатым, самым-самым даже среди них. Мелкая знать стелилась по обе стороны от него, дамы улыбались. – И передайте ему этот кулон, он знает, от кого он, – я сняла его с шеи.
Увидев кулон, девушка сдавленно ахнула, раскрыв широко глаза. Мать у нее была дворянка, так что она имела маленькое представление, сколько стоит такая драгоценность.
Видя, что тот даже боится взять в руку такую ценность, чтоб ненароком не повредить, я нахмурилась. Я умела если надо приказывать без слов. Говорили, что в такие моменты в уголках моих железных глаз прорезалась сталь, но я этого не видела, самой не видно.
Он поспешно схватил записку и кулон, и почти побежал к лорду. Который так кстати оказался там, где нужно.
Несмотря на деньги, этого де Бофора с дочерью, кажется, не оставляло сомнение в реальности происходящего. И дочка во все глаза смотрела, как отец ее подходит к этой важной персоне.
Тот сначала даже не понял, и попробовал отослать. А потом брезгливо и неохотно взял записку.
Дочь де Бофора задрожала от страха и неудобства.
И тут взгляд Ники упал на подпись, и лицо его изменилось. А потом он увидел кулон, и заозирался во все стороны, даже поклонившись зачем-то де Бофору. Ясно видно было, как он кого-то выглядывает.