Как воспитать ниндзю
Шрифт:
Глядя на его какое-то радостное лицо, я подумала, что чокнутая, наверное, я. А когда, он, взяв в зубы крест, храбро пошел на меня на четвереньках, то я подумала, что все, приплыли.
– Сгинь, сатана! – прошепелявил он передо мной, все так же стоя на четвереньках.
Я погладила галлюцинацию по головке, как собачонку. Ишь, какая странная.
Он сделал челюстями угрожающее движение и чуть добродушно завыл, помахивая задницей. Но голову не отнял...
Я почесала его за ушами. Он забормотал молитву, в которой явственно
Не зная, что делать в таком случае, когда я чокнулась, я на всякий случай почесала священника за ушами.
Он нетерпеливо переступал с одной руки и ноги на другую, крестясь другой рукой, словно конь.
Внимательно оглядев лес, я заметила еще две напуганные рожи священников с открытыми ртами, напряженно высовывающиеся из листвы. И что-то шепчущие, и дрожащие, съеживающиеся от малейшего звука. Они что-то бормотали и дергали руками своему собрату, что-то указывая ему издалека и прятаясь, как только я на них начинала глядеть. Тогда они глупо улыбались мне и побыстрей скрывались в листве, чтоб я их не увидела.
Чуть со стороны за этой картиной с широко раскрытыми глазами наблюдали два моих китайца, причем индеец задумчиво чесал себе голову.
Я опять почесала галлюцинацию за ушами. Она гундосила себе что-то миролюбивое, задвигав ими, но молитву не прекратила, в чем я разобрала молитву изгнания бесов и оборотней.
Как самый храбрый и не боящийся никакой нечисти, Джо осторожно приближался к нам, выставив топор наперевес.
– Ты его видишь? – спросила я.
– Угу... – сказал тот.
– Ну и что будем делать? – с унынием спросила я, сообразив, что мы чокнулись вместе. Он тоже его видит! Со мной это было впервые. Но хорошо уже, что у тебя есть верные соратники, не отстающие от тебя в беде. Может Джо что-нибудь придумает?
– Может, я рубану его? – с сомнением предложил Джо. – Если это злой дух, то он рассеется... Они не любят острого... Только не шевелись, чтоб он не укусил тебя за ногу...
Священник загундосил заметно быстрее. И тыкал мне, задирая голову, крест в зубах, мол, смотри, нетвердо стоя на обеих лапах. Два его соратника скрылись в листве. Мне послышались опять знакомые нотки изгнания дьявола.
Джо осторожно подбирался к злому духу.
Священник завыл еще быстрее, уже тыкая крестом в зубах и в индейца.
– Да он дьявола изгоняет! – хладнокровно сказал спокойно подошедший к нам китаец, пока мы тут осторожно дергались, и с силой равнодушно пнул священника в зад. Тот сел на задние лапки и завыл.
– Я уже все выяснил, – хладнокровно сказал китаец, усаживаясь и вынимая чашечку с чаем, – Это их послали изгонять оборотня из леса... Я допросил двух других...
– А чего он ведет себя как-то странно? – осторожно спросила я.
– Ну, выпил немножко для храбрости... – равнодушно махнул рукой тот. – Хотите чаю? – предложил он. – Тут часовня!
На священника больше
– Как же нам попасть в замок? – думала я, уверенная в том, что мам'a и Мари, а тем более пап'a грозит опасность.
Но голова не думала.
В это время из тени появились те два священника, дрожа несущие какой-то открытый ящичек с какой-то засушенной булочкой перед собой и что-то торжественно бормоча.
– О! Этих я уже допрашивал! – довольно сказал китаец, сидя пья чай маленькими глоточками.
Те, дрожа, приблизились к нему, выставив шкатулочку.
Недоумевая, китаец попробовал булочку на зуб к чаю. Но она не поддавалась.
– Такого я еще не ел!
Побелевшие священники тонко запищали. Оборотень, оборотень! Лица у них стали что надо, совсем как у покойников. Не надо, не надо, мощи святого Бернарда, – услышала я молящий звук.
– Что они говорят? – удивленно спросил он меня. – Что-то я плохо понимаю...
– Они говорят, чтоб ты этого не делал... – сев на землю от хохота перевела я. – Это мощи святого Бернарда, и если ты их съешь, то он будет мстить тебе после смерти, – популярно объяснила я ему с учетом бытовавших в Китае традиций.
Завыв, китаец бросил на вид ну совсем булочку в кусты, начав плеваться, а мы с Джо съехали на пол.
– Они говорят, что людей есть нехорошо, а от мощей святых и мяса священников оборотни умирают, – продолжала переводить я.
Китаец начал отчаянно плеваться.
– Отрава! – сказал он. – Спасите! Я умираю?
– Ничего, – похлопала я его по плечу. – Один раз это полезно. Вечно вы, китайцы, едите всякую гадость! – я еще помнила, как он попытался накормить меня тухлыми яйцами, уверяя, что это классическое лакомство.
И тут мне в голову пришла ошеломляющая идея. Мы отвезем королю мощи святого Бернарда, чтобы изгнать из замка дьявола!
– А где ты их возьмешь? – обречено сказал Джо, когда я изложила им мой гениальный план. – Китаец большую часть съел, а остальное я в овраге искать не намерен...
Как выяснилось, за это время китаец нашел мощи и совершил над ними надругательство, – выкинул в ручей.
– Чтоб никто больше съесть не мог такую гадость! – торжественно объяснил он.
– А где же нам их теперь взять? – печально сказал Джо.
– Господи, нашел проблему... Возьми вон собачью берцовую косточку и вон ту сушеную какашку... Она хоть на вид будет поаппетитней, чем то, что ты ел...
И как меня китаец не убил...
Не знаю, то ли совесть у моих тунеядцев взыграла, то ли желание посмотреть, как другие это будут есть, но роли мы свои выучили довольно быстро, а трех священников раздели так вообще в считанные минуты и заперли, связанных, в церквушке. Я стала молодым святым, посланным монастырем в Эбикоке, а эти двое меня сопровождали. Китайское лицо тоже светилось святостью, а лицо индейца навевало мысль о долгом покаянии и муках душевных...