Как воспитать ниндзю
Шрифт:
Я еще напевала, когда в мою комнату вошел отец.
Вначале он посмотрел мне в глаза.
– Святая невинность... – с тоской сказал он. – Если б не борода, я б сказал, что это он твой портрет нарисовал...
– А в зеркало смотрели? – деликатно осведомилась я.
– Они разбиты... – буркнул тот. – В общем, подымайся, и, пока мы будем с Джекки мыться в бане, обыщи дом и поместье и всю округу, а бородатого, этого маньяка, мне найди... Делай что хочешь, но чтоб обидчик Джекки, бородатый, был наказан.
– И что с ним делать? – меланхолично размышляла, примеривая в воображении к своему лицу бороду
– Можешь на свое усмотрение... Но чтоб его тут не было... Меня этот псих тревожит – он побил и зеркала! Может, он хотел отомстить прежнему владельцу? Или уволенные слуги подослали?
Я согласно и мудро кивала. Умная речь!
– В общем, умри, но гада найди!
– Вам важны сроки, граф? – церемонно спросила я. Отец замахнулся на меня рукой. Я отскочила и ввизгнула.
– Главное поймай... – махнул рукой граф. – Лишь бы Джекки успокоился... Полчаса туда, полчаса сюда роли не играют...
– Слушаюсь! – отрапортовала я. Смиренно важно думая, что ни отцу, ни приставу сроки не важны, и полчаса туда, полчаса сюда, когда я сдала бородатого приставу, роли не играют... Вряд ли он даже вспомнит время потом... А отец сам будет расхлебывать – по крайней мере, предлог у меня есть...
– Отправляйся париться и ни о чем не беспокойся! – сладко сказала я. – Главное, чтоб ты не мельтешил под ногами... Когда выйдешь, клянусь, задание будет выполнено, а бородатый – наказан! – абсолютно честно и с абсолютно чистой совестью пообещала я.
– Ну, смотри... – сказал отец и успокоился. Он знал, что я никогда не даю обещаний, которые не выполняю, предпочитая отделываться словом возможно, но если сказала – всегда делала.
Он, правда, не знал, что совесть у меня девственно чиста, ибо я уже сделала.
Глава 12
Мы купали обезьянку
В общем, они пошли мыть обезьянку, а я целый час с китайцами веселилась, обыскивая дом...
Самое смешное, что мы нашли тайную комнату с дорогими картинами, среди которых был спорный Рафаэль и малоизвестный Караваджо, отличавшийся удивительной плодовитостью...
Очевидно, владелец сделал себе маленький музей и прятал их тут, в комнате, куда нельзя было попасть ворам, считая «Леду с лебедем», раннюю копию Джоконды, сделанную скорей всего кем-то из учеников и кусок картона Микеланджело «Битвы при Ангиари» настоящими...
Но жемчужиной собрания были четыре картины Боттичелли с его известной утонченной моделью, из которых я узнала один подлинник и три авторских же варианта известных картин с его Афродитой из пены, сидящих после близости и прочих... Это была рука автора, хоть три из них явно копии со своих же картин с небольшими разночтениями той же обнаженной или полуобнаженной модели... Также здесь была скульптура под Праксителя и много листов рукописей того же Леонардо, которые (листы) скорей всего были подлинными...
Все-таки после смерти Леонардо их осталось около двадцати тысяч листов... Причем, как я сообразила, многие картины других мастеров были ворованными, ибо я знала, что или они есть в коллекциях
Но менее знаменитые художники, хоть и не менее прекрасные, были подлинные...
Хоть количество нарисованных голых баб поражало – мне кажется, именно в этом и состояла особенность данного гм... собрания... Я очень веселилась, пока китайцы соображали, что к чему и не выперли меня оттуда. Обнаженная натура великих художников здесь была представлена в чудовищном количестве, хоть и не все были подлинники... Часто это были, как я видела, а я могла по своей наблюдательности считаться профессионалом, авторские копии...
То есть это была коллекция утонченных женских обликов и обнаженных женских тел...
Удивительно мерзкие бабы, эти Венеры, Данаи, Юдифи, Афродиты и бесчисленные просто бесстыдные голые бабы... Я по сравнению с ними никто. Впрочем, как писал один из русских, «всюду девки голые, но, поскольку для красоты писаны, то смотреть не совестно...» Смотреть на это было не совестно. Если женщины и не голые, то тут были в основном прекрасные женские лица... Что для девочки с лицом лошади, некрасивой и уродливой, то есть меня, вы понимаете, было противно и обидно...
Я еще не сказала, что большинство картин было совершенно неприличными. Особенно неизвестные художники по углам.
А вот сюда мужчинам смотреть было явно совестно.
Очевидно, хозяин умер, не сообщив об этом наследникам. А может, не хотел смущать их... Еще бы, такое увлечение... Уважая волю покойного, я тоже не стала им об этом сообщать.
Пока... Дальше видно будет – все зависит, подлинники ли это... Надо сказать, я очень ценю живопись и красоту, японец и китаец вбили в меня эту чуткость наравне с реакцией...
Одна из особенностей эстета, – это умение воспроизвести картину в уме... Только когда она у тебя со всеми красками перед закрытыми глазами, причем навсегда, только тогда ты можешь ощутить подлинное наслаждение красками... Я до сих пор помню, какое ощущение покоя и чистоты вызвало у меня однажды в полусне видение очаровательной вазы из прозрачного мягко желто-салатового фарфора...
Мало кто понимает, что эти краски, когда они у тебя в уме, в воображении, вызывают неизвестные тебе самому ранее чувства и ощущения откуда-то из глубины. Симфония чувств. На самом деле – твоя внутренняя галерея картин в воображении – удивительное собрание оттенков чувств, которые ты очувствуешь, начиная словно переживать сердцем эти краски.
Впрочем, первое правило эстета – картина живет чувствами и начинает звучать чувствами только тогда, когда ты можешь перенести ее в воображение и видеть со всеми нюансами вне ее. Это мало кто знает, как и то, что удовольствие от такого «поедания» картин для меня не отвлеченность, и не эстетизм, а реальное трепетное наслаждение, наслаждение каждым переходом оттенков красок, наслаждение такое же прекрасное и реальное, какое дает иногда музыка...
Обнаружить тайный зал можно было, лишь сосчитав окна внутри и снаружи, и пометив каждое окно. Мы с китайцами обнаружили эту комнату только потому, что собаку на этих тайных восточных комнатах съели. Нас бы давно бы уже убили, если б я с первого раза не вычленяла эти тайники, ибо ведь именно их содержимое мне чаще всего было поручено найти и изъять.