Как воспитать ниндзю

Тимуриды Люда и Игорь

Но меня-то им не учили! Конечно, я многого нахваталась то тут, то там, и многому еще научилась за пятнадцать лет. Но в основе-то моего боя, поставленного с самого младенчества японцем, лежали, с одной стороны – сочетание чудовищной убойной ударной техники наемного убийцы, доведенной до безумной чудовищности и нечеловеческой скорости и мощи, ломающей камни. А с другой стороны – безжалостная техника приемов, доведенная до бессознательного применения в любой обстановке, в том числе и в бою с полуотключенным ударами и ранами сознанием.

Я видела – я убивала – мне

не нужно было думать. Это вспыхивало само собой, достаточно было нападающему попасть в мое поле зрения, и он уже ложился на прием. Точно так же, как мы не думаем, когда говорим, и не выбираем слова. Потому мне приходилось скорей сдерживать глупые инстинкты, которые так и рвались в бой, а не наоборот.

Мама тоже атаковала вдруг – она много набралась от своих дочерей.

Я мягко отстранила ее.

– Ну, хоть бы поддаться не могла! – обижено сказала она.

Я не выдержала и захохотала, и мы с сестрой хохоча покатились по полу.

– А теперь отвечай честно – где ты взяла эту дрянь? – мрачно сказала мама из дальнего угла, чтоб дочери не сломали ей ноги.

– Ой, мама... – удивленно обиделась я. – Ты что, забыла, что ты сама делаешь из меня вместе с Мари леди?

Тут, на несчастье, вошли мои телохранители, и, увидев графа характерного цвета с каким-то обрывком в руке, китаец сходу спросил:

– О, граф, вы тоже нашли эту дрянь?! – сочувственно спросил он. – А две других уже видели? Мы с индейцем прямо не знаем, что делать с остальными залами, мы просто вышибли оттуда Лу, не дав ей приблизиться даже к дверям. Вы даже не представляете, какая там мерзость, а ведь для Лу нет ни замков, ни ограничений... Я очень волнуюсь и чувствую вину даже оттого, что Лу увидела даже картины, а ведь они просто невинные детские рисунки по сравнению другими залами...

Принц и моя семья пронзительно уставились на меня, пытаясь задавить меня глазами.

– Этот маленький койот подставил вас? – догадался индеец, глядя на меня. – Ну, не бойтесь, это еще не самое худшее. Худшее было бы, если б она провела вас в соседнюю комнату, сказав, что вы там учите девочек.

Лицо мамы стала как красная луковица...

Глава 15

Как вывернуть руку и вырезать сердце, или кое-что о матримониальных мечтах

– Вы не представляете даже, что за гадость там в другой комнате... – брезгливо продолжил индеец. – Эти картинки просто апофеоз чистоты и нравственности. Зато в его спальне, что наверху, в той двери, что за открывающейся стенкой, так вообще... А скульптуры!

Я застыла, внимательно слушая. Мари тоже застыла, и, вместе со мной, на карачках потихоньку поползли к другой двери второй залы под шумок. Сестра явно себе не простила бы, если б не посмотрела.

Граф мгновенно заметил это.

– Сжечь! Сжечь весь этот гадючник с его мерзостью к черту и быстро! – прошипел страшно он приказ. – Я еще найду виновного, кто это оставил, зная,

что у меня две любопытные юные дочери, растлитель мерзкий!

Мы наперегонки кинулись к той двери, чтобы хоть поглядеть краем глаза на запретное.

– Остановите дочерей и принца! – проревел он телохранителям.

Коварный индеец упал на меня сверху, чего я совсем не ожидала такого предательства от своего верного телохранителя, и потому визжала и ругалась, а китаец удерживал Мари и принца.

– Мы и так там все время крутились, как на иголках, чтоб не пустить туда Лу... – проворчал индеец. – А ведь этот змееныш может проникнуть куда угодно и как угодно, и ты даже не уследишь... Мы просто дрожали...

– Надо было просто сразу уничтожить, не допустив любопытную Варвару! – безжалостно сказал отец. – На вас же возложено ее воспитание! – укоризненно добавил он.

– Немедленно отпусти! – сказала я индейцу, пытаясь лягнуть.

– Тебе не надо это видеть! – ласково сказал он. – Это загрязнит мышление, ты не сможешь сражаться, я знаю...

– Это надо уничтожить быстро! – жестко сказал отец. – Пока кто-нибудь не узнал!

Он был нервен.

– Постойте! – закричала я. – Ведь это надо передать, наверное, наследникам! Они могут отдать нас под суд, за уничтожение собственности.

Отец зарычал.

– Я их... Я их... Я их... – он так и не сказал, что с ними будет делать. – Я их под суд отдам за растление моих дочерей и оставление такой мерзости в доме!!!

– К тому же они продали дом со всем содержимым... – холодно констатировала мама. – Я еще разберусь, кто был этот мерзавец!

– Ладно, пустите меня... – вздохнув, сказала я. – Честное слово, не буду глядеть, мне хватило с головой и первой комнаты... – я поежилась. – Не хочу больше... Я просто шутила... Мы нашли этот бордель, когда охотились на бородатого...

Принц опять побледнел.

– Тут еще куча тайников, но не было времени разведать, что в них, и найти входы... Я, кстати, вычленила уже в голове тайные комнаты и ходы! – гордо сказала я.

– Мне сразу, дуре, следовало догадаться, что происходит что-то не то... – вздохнула Мари. – Когда я увидела тебя глазеющей снизу на окна, а китаец с индейцем махали тебе платочком... Ты ведь замурованные комнаты выискивала, да? А когда ты так по-дурацки поставила вопрос о том, что делать с тем, что найдешь в замке, и вытянула из меня ответ, что все – твое, только такая дура, как я, не догадалась бы, что ты нашла что-то и что происходит... – она закусила губы.

– Вот мы и посмотрим другие комнаты... – потерла руки я.

– Ничего подобного! – рявкнул отец. – Если я кого-то увижу в этих комнатах, или еще раз эту дрянь, я просто убью на месте!!! Мы будем пускать человека впереди, а только тогда войдут дочери!

– Кстати, а может там предметы искусства... – обиженно сказала Мари.

– Боттичелли, Джорджоне, Караваджо, рука Рафаэля на копии... – все это довольно дорого стоит... – обиженно сказала я. – И они довольно безобидны, как для девочек, тем более там большая часть – просто женские лица...