Как, вы еще в своем теле!
Шрифт:
Дмитрий почувствовал, что глубоко углубился в лес и вдруг насторожился. Он слышал сквозь стук своего сердца обрывки фраз, доносящиеся к нему:
– Революция!
– Достоинство!
– Честь!
Было похоже на лозунги Великой французской революции: Libert'e, 'Egalit'e, Fraternit'e (Свобода, Равенство, Братство). Дмитрий подошел ближе на голоса.
– Роскошь и помпезность укорачивают существование системы, приводит ее к закономерному концу, – услышал
Группа людей бурно обсуждала какой-то животрепещущий вопрос. Раздавались решительные голоса.
– Зачем предоставлять себя собственной судьбе?
– А это, значит, погибнуть!
– Правильно! Мы обязаны проявить волю!
– И уйти от этого мы не можем!
Острая боль пронзила Дмитрия – колючка вонзилась глубоко в плечо. Он вскрикнул. Возможно ещё и отравленная. Тело, ставшее вдруг неловкое, громоздкое, неуклюже свалилось в цветущие кусты у ручья. Преодолевая боль, он смочил свежей водой пересохшие губы и вытянулся на траве.
Некоторое время он провел в апатии, пока не услышал шаги.
К нему приближались офицер и девушка. На нём была плотная куртка сине-зеленого цвета и обширные брюки, стянутые у тяжелых ботинок кожаными ремешками. Он был с мягкими, даже женственными чертами. А эти чуть видимые скулы, этот прямой нос? Весь его облик указывал почти на европейский вид! Девушка быстрыми птичьими движениями головы откидывала от глаз длинные волосы. Покрытая бижутерией, она блеснула в проникающих сквозь листву лучах, словно это была грудь покрытого золотыми медалями пса.
Адским напряжением воли Дмитрий приподнялся и протянул к незнакомцам руку. Офицер поднял Дмитрия и понес на себе до эргомобиля.
Дмитрий очнулся от разговора. Женский голос с оттенком отстаивания своей жесткой позиции спросил:
– Скар, ты когда-нибудь по-настоящему философствовал о насущных проблемах?
Мужской голос возражал:
– Будущей революции? Извини, Нециния, но…
– Я имею в виду нашу борьбу не в отрыве от обмена телами, – перебила женщина.
– Размышлял ли я?
– Думал ли когда-нибудь по-настоящему, Скар? Что это такое?
– Не знаю, – ответил он слегка раздраженно.
– Знаю, не знаю, – передразнила Нециния. – Революционер не должен так говорить. Не смотри на меня сердито, ты лишился способности здраво рассуждать.
– Как можно оценить слово “любовь”? – стал оправдываться Скар.
– Единственными словами нельзя, но трактат в несколько томов написать можно.
– Вот и я вообще об этом не возношусь. Я воспринимаю обмен телами так, как он есть на самом деле, и всё.
– Как объективную реальность?
– Ну, построим квартиры размером с футбольное поле, поставим кровати с балдахинами, как для королев, отделаем ванные комнаты, как
– Нас призывают проявлять терпение, загоняют в угол, а мы не желаем отсиживаться в норах. Ты хоть это понимаешь?
– Если ты хочешь узнать, что я думаю о том, что тебя интересует, знай: я вообще не хочу об этом что-нибудь слышать, до поры до времени, – ответил он.
– Хорошая, безопасная позиция некоторых трусов.
Дмитрий открыл глаза и увидел над собой нежное девичье лицо, обрамленное локонами. Что-то едкое, спиртовое смочило его губы, заструилось по горлу горячо, и стало легче. После двух глотков туман в голове стал прозрачным. Теперь люди вокруг существовали не как за стеклом, а звуки стали отчетливыми.
Он осмотрелся. Прекрасная комната, правда, обставленная весьма скромно. Обыкновенные стулья. Такой же стол, а на нём несколько иллюстрированных журналов. Чудесный светильник под потолком.
И тут же мягкий женский голос спросил:
– Больной, как вы себя чувствуете?
У девушки были длинные каштановые волосы с медным отблеском. Внимание Дмитрия привлекли её губы. Нигде в мире у женщин нет столь энергичных и, он бы даже сказал, атлетически волнистых подвижных губ, как у этой мингалки. Именно такие были у неё: и роскошные, и унитарные, и аппетитные. Они медленно приоткрылись и растянулись в ослепительной улыбке. На вид ей было лет двадцать пять. А улыбка была как у артистки “а ля смакование”, только переходящая в грусть.
– Кто ты? – спросил офицер.
– Дмитрий Сорокопятов, – механически ответил Дмитрий.
– Откуда? – спросила девушка, поправляя подушку. У неё жемчужно блеснули белые зубы.
– С планеты Земля.
– Слышала. Правда, это далеко отсюда…
– Нециния, это та самая планета, где люди с обменами телами достигли наибольшего прогресса! – напомнил Скар.
– О, родоначальники обмена телами! – Восторгу девушки не было предела.
Настроение её тут же поменялось.
– Землянин, да? Приехал за золотом? Хотя золото для вас презренный металл.
Ее ирония не наносила вред Дмитрию, и потому он с интересом слушал её.
– Ах да, за тридевять земель ищете интересные варианты с обменами телами.
Тем не менее, её ирония была беспощадна.
– Здесь вы найдете то, что ищете.
– Если захочешь встретиться, ты найдешь её в ресторане “Нескафт”, а в ночное время – ещё и в кабаре “Упитанный жираф”, – сказал Скар Дмитрию, кивнув на Нецинию. – Она знаменитая танцовщица.
– Ну, уж, – зарделась девушка от похвалы.
При расставании от новых знакомых Дмитрий услышал лозунги.