Как, вы еще в своем теле!
Шрифт:
– Называйте меня, как вам нравится, – в свою очередь сказал он.
Джаина села на стул и выложила руки на стол – белые, тонкие, с нежно-перламутровым лаком на ногтях. На левой руке у неё было кольцо с крупным бриллиантом.
– Вы так мило улыбаетесь, словно очень счастливы. Может ваш секрет красоты в этом? – вырвалось у осмелевшего Дмитрия.
И ужаснулся – это против правил хорошего тона. Моветон! “Какой глупый вопрос, – подумал он. – Неужели во мне не воспитали, что никогда нельзя спрашивать женщину, счастлива ли она, да ещё при первом знакомстве, да еще про женский секрет, да еще указать на ее красоту, да еще всё сразу? Это же
Хорошо, что Джаина отреагировала никоим образом на вопрос, восприняла его как должное. Видимо, она была избалована мужским вниманием и комплиментами.
– Улыбаться пресс-секретарей заставляет этикет, – по-деловому разъяснила она.
Тут до Джаины дошло, что ответ был неполным и она добавила:
– А так мы, женщины, всегда куксимся, проявляем недовольство, капризы, когда нас обходят стороной, бойкотируют, правда, не всегда их показываем, тем более, реализуем.
– Почему?
– Боимся мужчин. Они каменные изваяния. Даже женская красота нагоняет на них скуку, а их непризнание, неудовлетворенность для женщин краху подобны. Ждать, когда этот момент наступит, женщине не пристало. Вы согласны со мной?
– Наверное, это для кого как?
– Не встречали таких людей? Тогда вы не знаток женской психологии.
– Никогда бы не подумал! Какие страсти, похожие на потуги!
– Потому что женщина знает, что красота быстро проходит, и хочет её удержать – и не может! Но с мужской помощью красота держится долго.
– Такое простое объяснение?
– Не знаю. По-моему, этого достаточно.
– И на вас лично ваша красота тоже лежит тяжким бременем и наводит грусть? – с иронией спросил Дмитрий.
– На меня наводит грусть совсем другое.
– Конкретно, что? Я вас, Джаина, не понимаю.
– Мы на Мингале ставим большие цели и задачи, и не всегда их выполняем, – вытянулась в струнку она.
“Солдафонка”, – подумал Дмитрий.
– Фактор времени – трудно успеть во всём, когда жизни не хватает? – спросио он.
– Об этом преждевременно говорить – всему свое время. Мы давно предупреждены о вашем визите, – Джаина перевела разговор в другое русло.
– На Мингалу?
– Нет, сюда, во дворец.
– Вас прикрепили ко мне?
– Меня выбрали для связи с общественностью, то есть с вами тоже. И я подумала, что, если уж наши встречи будут частыми, вы поможете мне спланировать дальнейшее рабочее время, мое и ваше, для большей его эффективности.
Она выжидающе посмотрела на Дмитрия.
– Буду рад помочь вам, Джаина.
Она уставилась на него с некоторым удивлением. Её глаза выражали восторг-недоумение по поводу той легкости, с какой землянин дал согласие.
Раздался звонок, Джаина открыла дверь и придержала её для Дмитрия. Она провела его прямо в кабинет премьер-министра, оставив один на один с ним.
Глава 8. Разрешать обмен телами с шестнадцатилетнего возраста, вместо восемнадцатилетнего
Дмитрий окинул взглядом кабинет – лакированные полы, рассеянный свет проливался с потолка через подвесной проем из стекла. Это была огромная комната в старинном стиле. Премьер-министр Джоба смотрел в сторону, за его спиной виднелась приоткрытая дверь, ведущая в сад. Дмитрий заметил, что хозяин кабинета был в крайне возбужденном состоянии. Он сидел за громадным, покрытым зеленым сукном письменным
Но тут же внезапно он резко показал на кресло возле себя.
– Предлагаю сесть.
Дмитрий из скромности ответил:
– Ваше Превосходительство, предпочитаю стоять.
Премьер-министр ещё раз повторил приглашение:
– Всё равно, садитесь.
Выдвинув ящик из стола, премьер-министр вынул оттуда какую-то папку и начал взглядом пробегать её. Дмитрий заподозрил, что это был отчет о его первых шагах пребывания на планете. Здесь премьер-министр снова как бы забыл о присутствии гостя, и Дмитрий воспользовался этим, чтобы лучше взглянуть на него. Премьер-министр показался одним из тех властных, холодных бюрократов, которыми наводнена вся вселенная, и которых, кажется, ничуть не хуже умеет выдвигать Мингала на первые роли.
– Император весьма недоволен! – премьер-министр плохо скрывал свое раздражение. – Проклятие! Доктор, мы потеряем вас! Вы спокойно разгуливаете по улицам… Очень премило с вашей стороны и неприятно нам. Мы не уверены, как поведёт себя народ по отношению к вам, встретит приветливо или в штыки? Мы не позволим досаждать вам. Я не хотел бы лишиться нашего дорогого гостя.
– Я могу защитить себя сам.
– А кто защитит гражданина Мингалы от вас? Я утрирую.
– В любом случае мой след не затеряется здесь.
– Хотелось бы верить. С этого времени, – сказал премьер-министр, – вы будете под усиленной охраной, ограничены в беспрепятственном передвижении. Ни при каких обстоятельствах вы не должны подчиняться никакому лицу на Мингале, как бы ни было высоко его официальное положение. Не идти на поводу, на соблазны, не поддаваться на провокации. Понимаете?
– Не совсем.
Появилась Джаина с кофе в руках. Она поставила перед ними чашки и вышла. Премьер-министр Джоба выпил свой кофе залпом и начал расхаживать по кабинету, словно тигр в клетке.
– В целях вашей же безопасности, пока вы хорошо не освоились, не узнали наши законы, никаких встреч и личных контактов с местным населением! – сказал он, словно приказывая.
– У вас мирная страна, доброжелательное население, добродушное у всех настроение, – не понял Дмитрий. – И я уже нашел первое дружеское понимание.
– Не в этом дело.
Дмитрий с упоением встал на защиту чужого народа своими впечатлениями:
– У человека, впервые попавшего на Мингалу, может сложиться мнение, что здесь вообще нельзя встретить мрачных, озабоченных лиц. Мингалы отличаются по-детски радостным отношением к жизни, к тому же склонны к дружелюбию, заразительному безудержному смеху, оптимистическому восприятию мира по любому поводу. Теперь я убедился, что есть даже, характерное только вашему народу, некое “мингалетское” выражение лица – что-то вроде умильного, ликующего и удивленного восторга от всего, что происходит вокруг.