Как выживали в «лихие девяностые»

Байков Владимир

Они приехали через неделю. Мы походили вместе по музеям. Были в Пушкине и Павловске. Выезжали в Петергоф. Элдон, отец Джулии, во всех музеях тихо подходил ко всем старушкам смотрительницам и совал им в ладошку пять долларов. И еще одна его особенность, где-то он, вероятно, в фильмах о русской жизни, видел

это: в конце застолья рюмку, из которой он пил водку, сказав: “Бальшо пасиба!”, клал почему-то в карман. Всем в Питере восторгался. Говорил: “Как вам повезло, что вы родились в России!” Вернувшись домой, он чуть ли не каждый месяц присылал нам большие посылки. Там были джинсы, платья, толстые книги по истории Америки и обязательно пара плееров и пять-шесть штук бейсбольных кепок. А Джулия с большой охотой подключилась к работе над англо-русским словарем. Она внесла в него массу характерных часто встречающихся разговорных выражений. Поправляла много статей. То есть была полноценным соавтором. Кроме того, она с удовольствием занималась английским с нашим сыном...

И вот в 1994 году словарь вышел из печати. Тираж двадцать тысяч экземпляров разошелся почти мгновенно. Но при этом многие отмечали его главный недостаток — отсутствие транскрипции.

На транскрипцию у меня ушел еще почти год. Это безумно сложная работа — набор и проверка этих “жучков”. Но зато новый тираж запустили еще больше предыдущего и почти тут же повторили.

Издательство было в восторге! Оно оказалось в числе первых коммерческих издательств, которое начало выпускать словари. До этого их коллеги увлекались в основном выпуском анекдотов и эротики.

 

“ГУЧЧИ”, “ВЕРСАЧЕ”, “ДЖИВАНШИ”...

Был у меня большой друг. Острослов и не дурак выпить. Когда во время очередного застолья кто-нибудь заводил длинный тост,

а тот во время этого все грел ладонью запотевшую стопку и внутри у него все уже горело, он не выдерживал и орал нарочито противным бабьим голосом:

— Выходи на концовку!!

Так вот и мне со своими записками пора выходить на концовку. Хотя можно много еще чего написать: и про моего немецкого соавтора с несколько игривым для русского слуха именем — Йобст, и про организацию нами на Ленинградском мясокомбинате компьютерных курсов для руководства, и про шабахи, где я, чтобы расплатиться с долгами за кооперативную квартиру, три года работал в бригаде строителей финской бани с бассейном, а потом цеха по производству минеральной воды. Сначала работал только на бетономешалке, но потом дорос до каменщика. Был период, когда я подвизался в роли “свадебного генерала”. Фирме, состоявшей преимущественно из лихих мордоворотов, нужно было произвести впечатление на городские власти. И меня брали с собой для переговоров. Вроде такого Кисы Воробьянинова. В основном я надувал щеки и крякал. Иногда вставлял что-нибудь по-латыни.

Именно при подготовке к презентациям я впервые и услышал такие слова, как “Гуччи”, “Версаче”, “Дживанши”. Мне давали напрокат дорогие шмотки, нацепляли элегантные очки без оправы, в которых я, правда, ни черта не видел. Однако после совещаний все это отбиралось. А за час участия в совещаниях платили по 50 долларов.

Галстуки же я всегда выбирал и повязывал сам. И не только себе. Просто я умел завязать галстук “с попочкой”, и не посередине, а чуть сбоку. А летом я мог выбрать себе вместо галстука шелковый шейный платок. Имел такую слабость...