Как взять власть в России? Империя, ее народ и его охрана.
Шрифт:
В апреле 1880 года в Одессу приехали Исаев, Саблин, Якимова и Перовская. Она уже была знакомы с циркуляром Третьего отделения о своем розыске: «Дочь действительного статского советника Софья Михайловна Перовская, она же Марина Сухорукова, жена саратовского мещанина, она же Мария Семенова, ярославская мещанка; ее приметы – блондинка, маленького роста, около двадцати двух лет, одевается весьма прилично, лицо чистое, красивое, брови темные, имеет малороссийский акцент, в разговоре прибавляет слово «таки». Софья Перовская, теперь Мария Прохоровская, приехала в Одессу рыть подкоп под улицей, которая соединяла городской вокзал с черноморской пристанью.
В начале лета ожидалась очередная поездка Александра II в Крым, скорее всего через Одессу, где его еще не взрывали. В доме 47 на Итальянской улице Саблин и Перовская, как супруги Прохоровские, сняли помещение и открыли бакалейную лавку. По Итальянской улице царь всегда ехал
Приезд народовольцев готовила находившаяся в Одессе с осени 1879 года Вера Фигнер. Для Исаева и Якимовых она сняла домик, где они готовили мину. При изготовлении бомбы народовольцы чуть не взорвались, у Исаева гремучей ртутью оторвало три пальца на руке, ранило Якимову, но они быстро оправились и продолжали работу. Перовская торговала в лавочке чаем, сахаром и крупой, а Саблин, Златопольский и Меркулов копали подкоп. Почва была из сплошной глины и постоянно забивала бурав. Землю выносили все, кто мог, в корзинах и пакетах, узлах с продуктами. Покушение не было доведено до конца. Исполнительный Комитет выяснил, что царь поедет в Крым через Одессу в конце мая, когда подкоп еще не будет готов. Покушение свернули, яму зарыли, народовольцы уехали в Петербург. Александр II проехал в Ливадию через Одессу 17 августа.
Перед поездкой в Крым царь всегда переезжал из Зимнего дворца во вторую царскую резиденцию в Царском Селе. Он выезжал из дворца, проезжал по Дворцовой площади мимо Адмиралтейства, выезжал на Гороховую, двигался мимо двух Морских улиц, переезжал Красный мост через Мойку, пересекал Казанскую улицу и Каменный мост через Екатерининский канал, ехал по Гороховой мимо Садовой улицы, проезжал по Семеновскому мосту через Фонтанку и у Витебского вокзала поворачивал на дорогу в Царское Село. Народовольцы проверили весь царский маршрут и признали самым удобным для взрыва Каменный мост через Екатерининский канал, где было меньше всего прохожих. Покушение готовили Михайлов, Баранников, Пресняков, Грачевский, Желябов, Тетерка и Меркулов. Заложить динамит в опоры моста было невозможно, глубина канала под мостом была около трех метров. Кибальчич рассчитал, что мост можно взорвать из-под воды. Среди бела дня лодка с Желябовым, Баранниковым и центнером динамита с Финского залива у Галерной набережной вошла в Фонтанку, оттуда в Екатерининский канал, проплыла через весь город и остановилась у Каменного моста. С нее в воду в четырех гуттаперчевых мешках выгрузили динамит, от него под водой протянули провод к мосткам, где прачки стирали белье, и укрепили его под одним из них. Народовольцы ждали отъезда царя в Царское Село.
В Петербурге стали проверять паспорта всех приезжавших в столицу Империи. Полиция регистрировала приезжих, выясняла где они остановились и посылала запросы в те города, откуда они приехали. Народовольцы больше не могли жить по фальшивым паспортам. В начале июля 1880 года был арестован Иван Окладский, через две недели взяли Андрея Преснякова, одного из создателей дезорганизаторской группы «Земли и воли», боевика-народовольца. Шестнадцать арестованных членов «Народной воли» стали готовить к суду. Взрыв царя означал для них всех верную казнь и покушение отложили. Гуттаперчевые мешки с динамитом вытащить из-под Каменного моста так и не смогли. Александр II проехал по нему в Царское Село, откуда через два месяца через Одессу отплыл в Крым.
Весной 1880 года народовольцы усилили пропаганду в рабочих кружках. Из-за очередного неурожая в столицу империи приезжали и приезжали крестьяне со всей страны, голодные и озлобленные, пытались устроиться на работу. По просьбе Желябова Исполнительный Комитет долго обсуждал возможность организации народного бунта хотя бы в голодающих губерниях, но было решено продолжить агитацию в городах. Народовольческие агитаторы рассказывали рабочим, что и почему происходит в Российской Империи, как борются за свои права работники за границей. Встречи происходили в парках, на островах, на взморье Финского залива. Рабочие кружки и группы создавались по районам, во всех частых города. За каждый район Петербурга отвечал особый агент Исполнительного Комитета. Сначала создавался кружок самообразования, где рабочих учили грамоте и арифметике и только потом из них отбирались люди, с которыми разговаривали о их тяжелой жизни, плохих условиях работы, низкой зарплате. Рабочим читались лекции по истории и теории социализма. В Петербурге работой «Народной воли» на фабриках и заводах руководил Желябов, в Москве – Халтурин и Теллалов. Андрей Желябов писал в «Рабочей газете», вышедшей двумя номерами в несколько тысяч экземпляров и распространенной в Петербурге и других рабочих городах: «Было время, скрывалась правда в лесных тайниках и степной глуши. Теперь наступила иная пора: вышла правда открыто на божий свет и задрожали темные силы. Стала правда напирать словом и делом, и очумели со страху притеснители народа. Перед его лицом идет смертельный бой. Это лучшие его сыны бьются в кровавом поединке
Чтобы не попадать под надзор полиции, рабочие по одному обычно собирались на квартире какого-нибудь семейного заводчанина, у которого квартировал студент-пропагандист.
Активно работал на фабриках и заводах Андрей Пресняков – «гроза шпионов, высокий блондин с рыжеватыми усами и маленькими, всегда прищуренными глазами, которые светились. Для объяснения борьбы с провокаторами среди рабочих Пресняков всегда цитировал «Историю одного преступления» Виктора Гюго: «Ты убил человека! Нет, шпиона». Он говорил народовольцам: «Ведь убиваем же мы вредных животных, а шпион – самое вредное животное в мире. Вы подумайте, сколько зла наделал бы этот Жарков, если бы остался жив, сколько народу из-за него пропало бы в тюрьмах, на виселице, на каторге. Здесь не до жалости, здесь одно: либо он, либо мы, и больше ничего».
А. Пресняков, рабочий-металлист с Семенниковкого завода, зарезал несколько рабочих-провокаторов, выдавших нескольких землевольцев, включая создателя «Земли и воли» М. Натансона. В 1877 году Пресняков был арестован, но вскоре отбит из полицейского участка своей боевой дружиной. От погони землевольцы ушли на знаменитом рысаке Варваре, на котором через год после убийства главноуправляющего Третьим отделением Н. Мезенцева так же умчались С. Кравчинский и А. Баранников.
В начале июля 1880 года в Петербурге был арестован Иван Окладский, мещанин Псковской губернии, участник покушения на Александра II в Запорожье в ноябре 1879 года, слесарь одного из столичных заводов. Неизвестно, когда он начал давать показания Третьему отделению о «Народной воле», заявив на суде: «Для обвинения меня существует лишь мое собственное сознание, которое я дал не потому, чтобы я раскаивался и желал облегчить свою участь, о чем я никогда и не думал. Я не прошу и не нуждаюсь в смягчении своей участи. Напротив, если суд смягчит свой приговор относительно меня, я приму это за оскорбление».
После того, как его приговорили к смертной казни, Окладский написал прошение о помиловании, был приговорен к двадцатилетней каторге, тайно освобожден и стал выдавать народовольцев, которые об этом никогда не узнали. Секретный сотрудник Иван Петровский-Окладский стал почетным гражданином и к концу XIX века получил большую пенсию. Третье отделение, переименованное в Департамент государственной полиции, докладывало в Зимний дворец:
«Благодаря негласному сотруднику Ивану Петровскому были обнаружены:
– в 1880 году две конспиративные квартиры в Санкт-Петербурге, из которых в одной помещалась тайная типография, а в другой изготовлялся динамит, а также заложенная под Каменным мостом, на Гороховой улице мина;
– в 1881 году личности задержанных после злодейского преступления 1 марта злоумышленников были обнаружены, главным образом, при негласном предъявлении их Петровскому».
Окладский выдал в декабре 1880 года квартиру номер 87 в доме 37 на Большой Подъяческой улице, где изготавливали динамит Г. Исаев, А. Якимова и Т. Лебедева, и квартиру 21 в доме 11 на Подольской, где в типографии «Народной воли» работали М. Грачевский, П. Ивановская и Л. Терентьева. Клеточников успел предупредить народовольцев и они ушли и унесли все оборудование. Окладский не мог знать о главных тайнах «Народной воли». С июля 1880 года его подсаживали в камеры к товарищам, к А. Квятковскому, С. Ширяеву, другим членам «Народной воли».
В 1883 году Окладского под фамилией Александрова перевели на Кавказ, где он выдал жандармам местных революционеров, отправленных в Сибирь. В 1889 году его вернули в Петербург, где он работал с директором Департамента полиции П. Дурново. Доклады о деятельности Окладского передавались лично императору Александру III, называвшем его «нашим техником». Дурново писал царю:
«Так как я могу видеться с «техником» только у себя на квартире, то мне приходится избегать частых свиданий, ибо квартира моя известна очень многим и «техник» легко может попасться. Поэтому он весьма благоразумно, не имея ничего существенного, воздерживается часто приходить ко мне. В тех случаях, когда сведения исходят от лица, стоящего рядом с революционерами, аресты приходится откладывать до тех пор, пока не попадется прямая нить или повод от уже известных фактов к людям, задетым секретными указаниями.