Как взять власть в России? Империя, ее народ и его охрана.
Шрифт:
Студенты Петербургского университета купеческий сын П.Шевырев и Д.Лукашевич на основе студенческих организаций, касс взаимопомощи, библиотек, столовых, попытались создать новую революционную организацию. Лукашевич не выпячивался, а Шевырев часто шантажировал студентов, специально оставляя у них на хранение запрещенную литературу, зная, что из-за возможного презрения товарищей на него не донесут. В 1886 году в кружок Шевырева и Лукашевича вступил сын действительного статского советника сибирский дворянин Александр Ульянов, сразу же изменивший ситуацию в революционной группе. В ноябре 1886 года около ста студентов университета и медико-хирургической академии организовали студенческую демонстрацию-панихиду памяти Н.Добролюбова. Им даже не дали дойти до кладбища, многих задержали, исключили из учебных заведений и выслали из имперской столицы. Александр Ульянов написал прокламацию к студенчеству с призывом организоваться для борьбы с правительством. Очередные неадекватные кары власти студентам, которые в очередной раз должны были устрашить, в очередной раз вызвали отторжение общества и противодействие наиболее активной его части, заявившей, что за пять лет своего царствования Александр III только то и сделал для подданных, что первым из российских государей признал равноправие женщин в империи – казнив Софью Перовскую на эшафоте вместе с мужчинами. Александр Ульянов писал в листовке: «Темное царство, с которым боролся Добролюбов, не потеряло своей силы и живучести до настоящего времени. Он указал обществу на мрак, невежество и деспотизм, которые царили, да и теперь царят в русской жизни. Он указал на средства, которыми могут быть излечены язвы русского народа. Только невежество порождало темное царство, составляло его силу. Это темное царство гнетет нас и теперь, но дни его сочтены. Грубый деспотизм нашего правительства не стесняется соблюдением
Желание ответить ударом на удар породило у студентов мысли о террористическом акте. В конце 1886 года группа Шевырева, Лукашевича и Ульянова стала называть себя «Террористической фракцией «Народной воли». Оставшийся в живых Лукашевич вспоминал: «Год нашей подготовительной работы был успешным. Сформировалась новая организация из центрального кружка, который всем заведовал, из боевых террористических групп и значительного количества лиц, которые оказывали нам содействие и услуги. Денежные средства стали притекать к нам в более значительных размерах. В нашем распоряжении была студенческая столовая. У нас уже была динамитная мастерская, типография, паспортный стол. Завязались связи с другими городами, а также с заграницей».
Александр Ульянов, подававший задатки крупного ученого, изучил пиротехнические изделия и в домашних условиях, на даче товарища, стал делать гремучую ртуть, нитроглицерин, динамит. Он же разработал программы террористической фракции: «По основным своим убеждениям мы – социалисты. К социалистическому строю каждая страна неизбежно приходит естественным ходом своего экономического развития. Главной общественной группой является крестьянство, которое еще прочно держится общинного владения землей, а его несомненная привычка к коллективному труду дает возможность надеяться на непосредственный переход крестьянского хозяйства в форму, близкую к социалистической. Главной революционной силой являются рабочие, естественные носители социалистических идей и проводники этих идей в крестьянство. Рабочий класс будет иметь решающее влияние не только на изменение общественного строя, борясь за свои экономические нужды. В политической борьбе настоящего он может оказывать самую серьезную поддержку. Поэтому он должен составить ядро социалистической партии. Впереди партии должна идти интеллигенция, главные силы которой должны идти на воспитание и организацию рабочего класса и улучшение народного хозяйства. На пути партии стоит правительство, и в борьбе с ним партия вынуждена прибегать к террору. Террор должен действовать систематически и, дезорганизуя правительство, окажет огромное психологическое воздействие. Он поднимет революционный дух народа, подорвет обаяние правительственной силы, подействует пропагандистским образом на массы. Фракция стоит за децентрализацию террора. Социал-демократы – наши ближайшие товарищи. Мы требуем: постоянное народное представительство, выбранное свободно, прямой и всеобщей подачей голосов, без различия пола, вероисповедания и национальности; постоянное народное представительство имеет полную власть во всех вопросах общественной жизни; широкое местное самоуправление, обеспеченное выборностью всех должностей; самостоятельность деревенского мира; полная свобода совести, слова, печати, сходок, ассоциаций и передвижений; национализация земли, национализация фабрик, заводов и вообще всех орудий производства; замена постоянной армии земским ополчением; даровое начальное обучение».
Александр Ульянов писал научные работы, прекрасно учился, делал бомбы на даче под Петербургом в виде книг и тубусов, вел лекции среди рабочих. Он быстро попал в поле зрения полиции: «Ввиду полученных сведений об отношениях проживающего в Петербурге по Александровскому проспекту в доме 21, квартира 2 студента университета Александра Ульянова с лицами, высланными из Петербурга за демонстрацию в день годовщины смерти Добролюбова, Департамент полиции просит градоначальника не отказать в распоряжении о собирании подробных сведений о деятельности и круге знакомых студента Ульянова и о последующем не оставлять вашим уведомлением».
Молодые студенты были не очень осторожны, забывая о тотальном полицейском контроле, о том, что в империи перлюстрируют десятки тысяч частных писем. Студент Андреюшкин, выбранный метальщиком, писал товарищу в Харьков: «Возможна ли у нас социал-демократия, как в Германии? Я думаю, что невозможна. Что возможно – это самый беспощадный террор, и я твердо верю, что он будет и даже не в продолжительном будущем. Верю, что теперешнее затишье – затишье перед бурей. 10 числа из Екатеринодара получена телеграмма, из которой видно, что там кого-то взяли на казенное содержание, но кого – неизвестно, и это нас довольно сильно беспокоит, ибо я вел деятельную переписку с Екатеринодаром, и поэтому беспокоюсь за моего адресата, ибо если его взяли, то и меня могут, а это нежелательно, ибо поволоку за собой много народа очень дельного. Спроси у Б., что он сделал с теми деньгами, которые собирал по листу, полученному от меня в Екатеринодаре».
Андреюшкин наивно не указал на конверте своего петербургского адреса, но письма студентов вскрывались почти все, и харьковские полицейские начали искать адресата своего студента. Это не заняло много времени.
К середине февраля 1887 года «Террористическая фракция «Народной воли» сформировала боевую группу из метальщиков Андреюшкина, Осипанова и Генералова и сигнальщиков Кангена, Горкуна и Волохова. Ульянов изготовил три бомбы весом по полтора килограмма. Внутри бомб были сотни свинцовых пуль, начиненных ядовитым стрихнином. Он обучил метальщиков ими пользоваться и написал прокламацию: «Жив дух земли Русской и не угасла правда в сердцах ее сынов. Сегодня казнен Александр III и это дело «Террористической фракции «Народная воля». 26 февраля группа из шести студентов вышла на Невский проспект ловить Александра III. В этот же день харьковский студент все-таки назвал своего товарища в Петербурге и на следующий день за ним было установлено наблюдение. 1 марта была годовщина убийства Александра II и царь должен был проехать по Невскому до Исаакиевского собора и Петропавловской крепости из Аничкова дворца по Невскому. Главный проспект столицы империи был забит полицейскими, которые, следя за Андреюшкиным, быстро определили всю студенческую группу и около одиннадцати часов утра 1 марта арестовали всех. Четыре дня студенты с бомбами выходили на Невский совершенно свободно. 1 марта царь должен был проехать по Невскому около десяти часов утра и, несмотря на тотальный полицейский контроль в империи, царя очень даже легко могли взорвать 1 марта 1887 года на Невском, по которому он с женой и детьми проехал в половине двенадцатого часа. Когда полицейские увидели, что в тубусах и книге студентов бомбы и доложили по начальству, у самодержавия начался почти шок. Полиция докладывала начальству: «Наблюдение выяснило, что Андреюшкин, вместе с пятью другими лицами, 28 февраля ходил с двенадцати до пяти часов дня по Невскому проспекту, причем Андреюшкин и другой неизвестный, по-видимому, несли под верхним платьем какие-то тяжести, а третий нес толстую книгу. 1 марта те же лица около одиннадцати часов утра на Невском проспекте были арестованы». При аресте у Андреюшкина, Генералова, Осипанова были обнаружены бомбы. Канген и Горкун тут же дали подробные показания и в ближайшие часы и дни более восьмидесяти студентов были арестованы, включая Лукашевича, Шевырева и Ульянова. Царь приказал Толстому не поднимать шума: «По-моему, лучше было бы узнавать от них все, что только возможно, не предавать их суду и просто без всякого шума отправить в Шлиссельбургскую крепость. Это самое сильное и неприятное наказание. На этот раз бог нас спас, но надолго ли?» Александр III был в ярости. Придворные передавали друг другу о том, что грозная «Народная воля» появилась ниоткуда и слухи об этом мгновенно разнеслись по империи: «Обстоятельствам, расстроившим план вооруженных бомбами личностей, арестованных у Главного штаба и на углу Морской и Невского проспекта, явилась перемена, произведенная в последний момент в маршруте. Вместо того, чтобы отправиться прямо из Петропавловской крепости на вокзал, государь и государыня заехали позавтракать к великому князю Павлу в Зимний дворец. Это запаздывание помогло полиции задержать этих бомбистов на улице. Напали на след серьезного заговора и многочисленные аресты были произведены вчера и сегодня ночью. Императорская семья
Александр Ульянов принимал на себя все удары, брал на себя все, хотя при другом поведении мог получить не виселицу, а вечную каторгу: «он готов был признать себя виновным и в том, чего не делал, и готов был дать повесить себя двадцать раз, если бы мог этим облегчить судьбу других».
Александр Ульянов выступил на суде с речью, вызвавшей ярость властей: «Историческое развитие русского общества приводит его передовую часть все к более и более усиливающемуся разладу с правительством. Этот разлад происходит от несоответствия политического строя русского государства с прогрессивными стремлениями лучшей части русского общества. Когда у интеллигенции была отнята возможность мирной борьбы за свои идеалы и закрыт доступ ко всякой форме оппозиционной деятельности, то она была вынуждена к указанному правительством террору. Реакция может усиливаться, как и угнетение большей части общества, но тем сильнее будет разлад, все неизбежнее будут становиться террористические акты, а правительство будет все более и более изолированным. Успех такой борьбы несомненен. Правительство будет вынуждено искать поддержки у общества и уступит его наиболее ясно выраженным требованиям свободы мысли, слова и народного представительства в управлении страной». Александр III назвал Ульянова чистым идиотом. Речь брата будущего вождя мирового пролетариата В.Ульянова-Ленина на суде читало все новое поколение революционеров: «Есть только один правильный путь развития – это путь слова и печати, путь научной пропаганды. Но по мере того, как теоретические размышления приводили меня к этому выводу, я понимал, что этим путем идти не дадут. У нас невозможна не только социалистическая, но даже общекультурная пропаганда. У нас даже научная разработка вопросов в высшей степени затруднительна. Правительство настолько могущественно, а интеллигенция настолько слаба и собрана только в нескольких центрах, что правительство может отнять у нее единственную возможность – последний остаток свободного слова. Среди русского народа всегда найдется десяток людей, которые настолько преданы своим идеалам и настолько горячо чувствуют несчастье своей родины, что для них не составляет жертвы умереть за свое дело. Таких людей нельзя запугать, ибо у нас дается возможность развивать умственные силы, но не дается возможности употреблять их на служение родине».
8 мая 1887 года во внутреннем дворе Шлиссельбургской крепости были в два приема повешены Василий Генералов, Пахом Андреюшкин, Василий Осипанов, Пётр Шевырев и Александр Ульянов, который перед казнью говорил, что раз он хотел взорвать царя, теперь он тоже мог его убить. Через несколько месяцев или лет подробный доклад о казни старшего брата министра внутренних дел Толстого Александру III прочитал Владимир Ленин. В детстве, когда Володю спрашивали, как он поступит, мальчик отвечал: «Как Саша». Теперь он знал подробности казни Саши, которыми была поражена Европа, но уже не Россия, пережившая их десятки. Теперь империя, занимавшая одну шестую часть суши планеты Земля, могла делать все, что угодно, а могла не делать ничего, потому что ее в любом случае ждал ужасный, бесславный и кровавый конец. Горе тебе, империя, потому что тебя решил убить семнадцатилетний дворянин, и нет тебе спасения!
В 1893 году в России была создана революционная группа, называвшаяся партия «Народное право», но почти тут же ее разгромила полиция. Революционное движение разделилось на две части – одна восприняла марксизм и превратилась в социал-демократическую партию, а вторая стала называться партией социалистов-революционеров и в нее вошли многие из оставшихся в живых народовольцев.
Были ли шансы у «Народной воли» победить быстро, в течение нескольких лет, с помощью центрального, индивидуального террора? Исполнительный Комитет всегда говорил, что у него только два пути – многолетняя работа в деревне, или террор, пропаганда и агитация среди молодежи, рабочих и военных. «Народная воля» начала объединять вокруг себя всех недовольных и инакомыслящих. Если бы тридцать шесть членов Исполнительного Комитета не полегли в борьбе с державным деспотизмом, а продолжили многолетнюю деятельность по созданию массовой партии, то история России приняла бы, возможно, другое направление. Впрочем, «горстка героев» была бы арестована прежде, чем успела бы подготовить многочисленную революционную смену, и руководители «Народной воли» хорошо это понимали. Они не могли и не хотели умирать в казематах простыми пропагандистами и агитаторами. Эти невозможные люди просто не могли жить иначе. Революционное движение во всех странах имело свои приливы и отливы, затишья и подъемы. Члены Исполнительного Комитета, не имевшие времени и возможностей для пропаганды и агитации среди имперских подданных, не видели другого способа получить политическую свободу, кроме террора. При этом народовольцы понимали возможности революционной интеллигенции, которой в 1880-х годах было еще мало. Если бы Исполнительному Комитету откуда-нибудь сверху сказали, что социалистическая революция в России произойдет только в 1917 году, они бы не смогли ждать так долго. Они верили, что есть более короткий путь к свободе от государственного произвола – через террор, заговор и переворот. Народовольцы решили победить с помощью террористических актов, что до них не делал никто. Они решили попробовать, победить или погибнуть. Члены Исполнительного Комитета решили с помощью пятнадцати террористических актов вызвать революционный взрыв в империи. Они подносили фитиль к пороховой бочке и это была почти иллюзия, которую было хорошо видно, правда, издалека и даже вблизи. Газета «Народная воля» еще в 1880 году писала: «У нас не только общество и народ остаются праздными зрителями борьбы, но даже сами социалисты часто склонны взваливать этот страшный поединок на плечи одного Исполнительного Комитета». Народовольцы оправдывали террористические акты отсутствием политических свобод в империи и издевательствами властей над населением, количество которых поражало воображение. Они пообещали прекратить террор, если в России будет конституция и правовое государство. В октябре 1881 года Исполнительный Комитет сделал заявление по поводу убийства американского президента Д.Гарфильда: «В стране, где свобода личности дает возможность честной идейной борьбы, где свободная народная воля определяет не только закон, но и личность правителей, – в такой стране политическое убийство как средство борьбы есть проявление того же духа деспотизма, уничтожение которого в России мы ставим своей задачей. Деспотизм личности и деспотизм партии одинаково предосудительны, и насилие имеет оправдание только тогда, когда оно направляется против насилия». Следующие за народовольцами поколения российских революционеров были обогащены колоссальным отрицательным историческим опытом, традициями политической борьбы, образцами преданности интересам партии и народа, колоссальной революционной энергии, многочисленными и чрезвычайно разнообразными навыками конспирации, организации и дисциплины. Новые революционеры занялись созданием массовой партии, которая будет вести агитацию в соответствии с желаниями и требованиями народа, который хотел земли и воли. Важнейшая традиция революционного движения в России благодаря «Народной воле» не была прервана. Для того, чтобы могли образоваться партии, опирающиеся на народ, было необходимо предварительное существование «Народной воли», которая резко и мощно за короткий период времени расшатала и деморализовала самодержавную монархию, своей отчаянной борьбой привлекла к революционерам внимание подданных и создала особое настроение в империи. В рабочие и крестьянские партии социал-демократов Владимира Ульянова-Ленина и социалистов-революционеров вошли многие люди из разных слоев населения, уже подготовленные пропагандистами и агитаторами «Народной воли».
Убивший в 1878 году шефа жандармов Н.Мезенцева С.Степняк-Кравчинский писал о «Народной воли» в продававшейся по всей Европе книге «Подпольная Россия», написанной им на английском языке:
«Ясно, как день, что двигательной силой во всем правительственном кризисе был страх повторения новых покушений. Правительство не боялось ни земств, ни общества. Призрак, заставлявший шевелиться перья всех либеральных прожектёров и мозги сановников, развязывавший языки вельможной тле, был призрак растущего терроризма. Конечно, все здравомыслящие люди, даже из сановников, понимали, что терроризм только симптом общего недовольства. Но исчезни этот симптом, и исчезло бы действие причины. Копье, с которого сбито железное острие, из смертельного оружия становиться просто не страшной палкой.