Как взять власть в России? Империя, ее народ и его охрана.
Шрифт:
Я жила в очень благоприятных обстоятельствах, материальной нужды и заботы о куске хлеба я не знала.
Когда я вышла семнадцати лет из института, во мне в первый раз зародилась мысль о том, что не все находятся в таких благоприятных условиях, как я. И я решила искать цель жизни, которая клонилась бы ко благу окружающих. Я хотела стать доктором, чтобы служить народу. Для этого я отправилась в Швейцарию и поступила в Цюрихский университет. Там впервые я узнала о социализме, о рабочем движении и Интернационале. Все это было для меня ново, необычайно и расширило мой умственный горизонт. Деятельность врача
Я поступила в земство, как фельдшерица. Но против меня тотчас началась травля. Про меня распространяли всевозможные слухи: и то, что я беспаспортная, тогда как я жила по собственному виду, и то, что диплом у меня фальшивый, и прочее. Когда крестьяне не хотели идти на невыгодную сделку с помещиком, говорили, что виновата я. Когда волостной сход уменьшал жалованье писарю, утверждали, что в этом виновата опять я. Производились негласные и гласные дознания, приезжал исправник; некоторые крестьяне были арестованы. Вокруг меня образовалась полицейско-шпионская атмосфера. Меня стали бояться. Крестьяне обходили задворками, чтобы прийти ко мне в дом.
Вот эти обстоятельства и привели меня к вопросу: что я могу делать при данных условиях? Четыре года я училась медицине с мыслью, что буду работать среди крестьян. Теперь я была лишена этой возможности. Тогда я решила вместе с другими употребить свою энергию и силы на то, чтобы устранить препятствия, о которые разбились наши общие стремления.
Я вступила в тайное революционное общество «Земля и воля», а когда это общество распалось, я стала членом Исполнительного Комитета партии «Народная воля», которая ставила своей целью насильственное низвержение самодержавия, созыв Учредительного собрания и водворение представительного образа правления и всех политических свобод, для передачи всей земли в руки крестьян, изменения положения рабочих и преобразования всего государственного строя. Раз приняв, что только посредством насильственных революционных средств можно сбросить с русского народа все путы, связывающие его силы, я пошла этим путем до конца. Я всегда требовала от других и от себя последовательности слова и дела. Я считала бы прямо подлостью толкать других на тот путь, на который сама бы не шла.
Что касается цели, то я считала самым главным добиться таких условий, при которых личность имела бы возможность всесторонне развивать свои силы и всецело отдавать их на пользу общества. А мне кажется, что при наших порядках таких условий не существует».
Фигнер, офицеров Ашенбреннера, Рогачева, Похитонова, Штромберга, Ювачева, Тихановича и Людмилу Волькенштейн приговорили к смертной казни через повешение, остальным дали вечную и двадцатилетнюю каторгу. Через десять дней, 10 октября 1884 года Штромберга и Рогачева казнили, а остальных замуровали в Шлиссельбург, в братскую могилу для живых. Жандармы докладывали императору Александру III «Список офицеров, обвинявшихся и приговоренных по участию в «Военной организации»:
«I. Мингрельский гренадерский кружок
1. Алиханов
2. Анисимов Федор, поручик, 28 лет.
3. Антонов Александр, поручик, 33 года.
4. Князь Вачнадзе Леван, штабс-капитан.
5. Держановский Владимир, штабс-капитан, 29 лет.
6. Липпоман Иосиф, штабс-капитан, 26 лет.
7. Макухин Александр, капитан, 36 лет.
8. Митник Яков, поручик, 26 лет.
9. Цианов Арчил, поручик.
II. Одесский военный кружок.
10. Ашенбреннер Михаил, подполковник, 40 лет.
11. Каменский Михаил, поручик, 32 года.
12. Крайский Болеслав, штабс-капитан, 28 лет.
13. Мураневич Иринарх, поручик.
14. Стратонович Федор, поручик.
15. Телье Павел, поручик.
16. Чижов Дмитрий, штабс-капитан.
III. Николаевский военно-морской кружок.
17. Афанасьев Александр, мичман.
18. Бубнов Владимир, мичман, 25 лет.
19. Скаловский Дмитрий, лейтенант, 28 лет.
20. Толмачев Николай, лейтенант, 26 лет.
21. Ювачев Иван, прапорщик, 23 года.
22. Янужевский Сергей, лейтенант, 26 лет.
IV. Кронштадский военный кружок.
23. Дружинин Владимир, мичман, 23 года.
24. Завалишин Федор, мичман.
25. Куприянов Александр, лейтенант, 30 лет.
26. Прокофьев Алексей, подпоручик, 24 года.
27. Прокофьев Александр, подпоручик, 28 лет.
28. Папин Василий, подпоручик, 28 лет.
V. Николаевский армейский кружок.
29. Заичневский Петр, капитан.
30. Кирьяков Николай, подпоручик, 25 лет.
31. Мицкевич Адольф, штабс-капитан, 35 лет.
32. Маймескулов Николай, капитан, 38 лет.
33. Талапиндов Николай, штабс-капитан, 32 года.
34. Успенский Иван, подпоручик.
VI. Центральный военный кружок.
35. Рогачев Николай, поручик, 27 лет.
36. Похитонов Николай, штабс-капитан, 26 лет.
VII. Обвиняемые в других преступлениях.
37. Тиханович Александр, подпоручик, 27 лет.
38. Сенягин Николай, сотник, 27 лет.
39. Фомин Матвей, хорунжий, 27 лет.
40. Шепелев Сергей, поручик, 26 лет».
Веру Фигнер продержали в Шлиссельбурге ровно двадцать лет: «Вся внутренность тюрьмы походила на склеп, камера – на гроб. Со всех сторон нас обступала тайна и окружала неизвестность. Не было ни свиданий, не переписки с родными. Ни одна весть не должна была ни приходить к нам, ни исходить от нас. Ни о ком и ни о чем не должны были мы знать, и никто не должен был знать, где мы и что мы.
«Вы узнаете о своей дочери, когда она будет в гробу», – сказал один сановник обо мне в ответ на вопрос моей матери. Наши имена предавались забвению. Вместо фамилий нас обозначали номерами. Я стала № 26.
Над всем стояла, все давила тишина, которая не для живых, а тишина мертвых, тишина, когда человек долго остается с покойником.
И был год как один день и как одна ночь.
Революционное движение было разбито, организация разрушена, Исполнительный Комитет погиб до последнего человека. Народ и общество не поддержало нас. Мы оказались одиноки. Туже затягивалась петля самодержавия и, уходя из жизни, мы не оставляли наследников, которые поддержали бы на том же уровне борьбу, начатую нами.