Как я изучаю языки

Ломб Като

«Фазный сдвиг» в речи на иностранном языке наблюдается между мужчиной и женщиной, думаю я, еще и потому, что язык одевает суть высказывания в нечто условно-формальное, изменчиво-поверхностное. А мужчины известны своей страстью докопаться до сути так же, как женщины – своей страстью к нарядам. Может быть, это и не так. Но факт, что после учительницы самая женская профессия в мире – это профессия переводчика. На одной из конференций в Брайтоне работала бригада из семи женщин и одного-единственного мужчины. Когда они вошли, не смогли удержаться от улыбки даже сдержанные англичане.

Вопрос о способностях к языкам общественное мнение муссирует по

двум причинам. С одной стороны, потому, что знание иностранных языков становится в наши дни требованием все более властным. С другой – потому, что знание языка ведет в особый мир, в который стремятся заглянуть все, кто по каким-то причинам остался за воротами. Полиглоты (многоязычные) всегда волновали фантазию своих современников и потомков. Из поколения в поколение передавались легенды, которые, к сожалению, дают не очень объективную картину об уровне знаний некогда живших «лингвистов».

Сказания говорят, например, о том, что Будда знал 150 языков, а мусульманская религиозная хроника утверждает, что Мухаммед «знал все языки» (?!). По свидетельству Авла Геллия, Митридат говорил на 25 языках.

Хорошо известно имя Пико делла Мирандола. В 18 лет он говорил на 22 языках. Гордость чехов Ян Амос Коменский не только заложил основы современного преподавания языков, но, помимо 12 европейских языков, говорил по-арабски, по-турецки и по-персидски. Венгерская нация, кроме известного уже читателям Арминия Вамбери, произвела на свет Шандора Кёрёши Чома, который владел 18 языками и создал первый в мире словарь тибетского языка.

Но пальма первенства, по-моему, без сомнения принадлежит кардиналу Медзофанти. Заслуживает он ее не только за то, что разработал чрезвычайно интересный оригинальный метод изучения языков, и не только за количество языков, на которых он говорил и объяснялся, но и за то, что не обошел такой небольшой и незначительный, а в те времена и подавно неважный, как венгерский.

Когда говорят о Медзофанти, всегда начинают спорить, на скольких же языках он говорил. Одни историки утверждают, что на 100; сам же он в 1839 году писал, что «знаю пятьдесят языков и еще болоньский». В 1846 году он говорил уже о «семидесяти восьми и нескольких диалектах». И все это он изучил, никогда не покидая пределов Италии, более того, от родной Болоньи он никогда не уезжал далее чем на 40 километров!

Родился он в многодетной рабочей семье. Еще до поступления в школу было замечено, что он безошибочно запоминал случайно услышанные на улице латинские слова; это и послужило причиной того, что его послали обучаться теологии – единственное образование, доступное беднякам.

Беспрерывные войны и междоусобицы, раздиравшие Италию, наполняли госпитали Болоньи ранеными и умирающими самых различных национальностей. У их ложа Медзофанти нередко появлялся в качестве исповедника. Метод его несколько напоминал метод, которым изучал английский язык Лайош Кошут, только материалом служили не шекспировские драмы, а тексты молитв, которые он слышал на разных языках от представителей многих народов, наводнявших Болонью и которые послужили ему учебными текстами.

Молодой священник быстро приобрел широкую известность за границей, и проезжавшие через Болонью представители зарубежного клира и высокопоставленные светские лица не упускали возможности познакомиться с «удивительным каноником». Он же на все «почему» и «как» отвечал, что своими успехами обязан двум выдающимся человеческим добродетелям, которые более всего распространены среди бедняков, – энергии и терпению. Встречи

с Медзофанти проходили обычно в каком-нибудь большом зале, где собирались любопытные иностранцы, он же, переходя от одной группы к другой, отвечал на вопросы на том языке, на котором они были заданы. Свидетели говорят, что он переключался с одного языка на другой без единой запинки и по просьбе посетителей писал на разных языках эпиграммы, шуточные экспромты на книгах, рисунках, альбомах, которые ему для этой цели протягивали. Венгерскому, говорят, он научился тоже от солдат, которых судьба забросила в Италию; кое-кто утверждает, что Медзофанти мог подражать четырем венгерским говорам. Но на такие, уже поистине фантастические слухи полагаться, конечно, нельзя. Позвольте мне как патриотке родного языка привести, однако, высказывание Медзофанти:

«Знаете ли вы, какой язык по своей комбинативности, ритму и гармонии превосходит все прочие и стоит в одном ряду с несравненными греческим и латынью? Венгерский. Мне известны многочисленные стихи новых венгерских поэтов, которые пленяют своей напевностью всякого, кто их услышит. Проследите со вниманием историю будущего, и вы станете свидетелями такого великого взлета венгерского поэтического гения, который наверняка превзойдет и мое пророчество. Видно, даже венгры не знают, какие сокровища таит в себе их язык».

А в отношении языков вообще ученый-каноник записал в своем дневнике: «Достичь того же, чего достиг я, сможет всякий, кто захочет узрить сокровенную суть языка и прилежанием своим разложит его на простые понятные каждому части, составит о них точное суждение и запечатлеет в своей памяти».

«Языковые профессии»

Если кому-то кажется, что он несчастен, то психолог наверняка посоветует ему срочно завести какого-нибудь «конька». Я лицо заинтересованное, но я думаю, что тот, кто в качестве конька «оседлает» языки, по-настоящему несчастным не почувствует себя никогда. А если ему удастся добиться того, что он будет находить радость не только в езде на коньке, но и в уходе за ним, то душевное равновесие гарантировано в подавляющем большинстве всех жизненных случаев. То же самое говорит и Бернард Шоу в своем «Пигмалионе»: «Happy is the man who is living by his hobby» (Счастлив тот, кто живет своим коньком).

Каким же образом человек, интересующийся языками, может реализовать свою страсть в жизни? Считается, что знания языка требуют в массовом масштабе прежде всего три профессии – внешняя торговля, работа в системе общественного питания и обслуживание иностранных туристов, а языковыми профессиями являются преподавание языка, письменный перевод (специальной и художественной литературы) и устный перевод (линейный и синхронный). Проблемы, поставленные в нашей книжке, касаются прежде всего последних трех.

Нашей системой образования в этой области многое упущено. Регулярное языковое образование получают в Венгрии только педагоги, так что источником настоящей лингвистической подготовки может служить только профессия учителя или преподавателя вуза. Об этом недостатке уже многократно говорилось на совещаниях, в газетных статьях, указывают на него и статистические данные. Для нас, переводчиков, совершенно ясно, что регулярная языковая подготовка необходима не только молодежи, которая стоит перед выбором профессии, но и нам, уже выбравшим профессию переводчика и заинтересованным в совершенствовании наших навыков, умений и качества работы.