Как я случайно телепортацию обнаружила
Шрифт:
Парень увлёкся. Прошло уже полтора часа, а он всё вещал, расписывал, повествовал, и ни на секунду не прерывался! Даже на мой откровенно осоловелый и точно ничего непонимающий взгляд. Кажется, у меня дёрнулся глаз. И это стало последней каплей:
— Гришко Данил Александрович! — он вздрогнул и растерянно посмотрел, — может вы смилостивитесь надо мной и прекратите сыпать зубодробительными непонятными терминами, а?!
В замешательстве хлопнул глазами.
— Что тебе непонятно?
Он серьёзно?
— Всё. — Честно ответила.
Молча закрыл приоткрывшийся
— Кутузова, вот ты, ты!.. — с раздражением пнул корягу и тихо ойкнул, потому что она оказалась прибитым к земле корнем, — вот зачем я тут перед тобой распинался? Чтобы ты заявила, что тебе ничего не понятно? Не могла раньше сказать? Я занятой человек! У меня и без тебя дел по горло! — взбешенно орал на меня, пока я в тихом офигевании слушала его речь.
Ну тут уже я не выдержала:
— То есть, это я ещё и виновата?! — в ответ закричала, но тут же сделала непроницаемое лицо и холодно сообщила. — Знаете, что, Данил Александрович, — каюсь, его имя произнесла с иронией, — а я вас и не задерживаю. Раз для вас я слишком тугодумная, чтобы понять такой простой материал, то милости прошу отсюда. И подальше. Тренировки назначили мне вы, я на них не настаивала. Если вам так будет легче, можете забить на них. Я и сама справлюсь.
Декан, который моментально охладил свой пыл во время моего спича, на последних словах усмехнулся:
— Да неужели? — произнёс с усмешкой, — интересно было бы посмотреть.
— Не волнуйтесь, вы всё увидите. — Тихо закончила, развернулась и, сделав шаг, оказалась у себя дома.
Чёрт, хотелось бы увидеть лицо парня в этот момент! Хоть перенос был и случайным, зато своевременным и на удивление точным. Определённо, проблема в том оборудовании, которое подсунул мне Даня. И сейчас я всё больше склоняюсь к мысли, что не стоит ему так основательно доверять.
Вздохнув, разулась и пошла на кухню, чтобы тут же с возмущением завопить:
— А вы тут что забыли?!
Взору представилась чудесная картина: четверо уже знакомых мне мужиков спокойно и умиротворённо попивали чайок. Мой чай. На моей кухне. В моём доме. Без моего ведома!
Но их это, кажется, не заботило совершенно. И такое понятие как совесть им не знакомо в принципе, потому что первое, что сказал один из них, было:
— О, Олеся вернулась. Будешь чай? — подорвался Сэм, готовый сделать мне предложенное.
У меня дёрнулся второй глаз.
— Это да? — и, не дожидаясь ответа, поставил чайник.
Устало потерев лицо и уже почти смирившись с наглым вторжением, сказала ближайшему:
— Подвинься.
Понятливый Фрэд тут же предоставил мне место.
За столом повисла тишина. Почему не говорила я, понятно — ждала их объяснений, а вот почему они молчат, было загадкой.
Оглядев всех собравшихся мрачным взглядом, поинтересовалась:
— Ну и? Сами расскажете, чего припёрлись, или мне сразу копов вызывать?
Мне достались укоризненный — от Сэма, хмурый — это Людвиг, раздражённый — Том и насмешливый — Фрэд, взгляды.
Заговорил всё же Фрэд:
— У нас тут любопытная информация появилась. Говорят, —
— Ну была, и что? — не удержалась и посмотрела на «информатора». Людвиг сидел и молча сжимал кулаки.
— И как всё прошло? — насмешливо спросил совсем не то, что я ожидала.
— Понравилось? — язвительный Том активировался.
И пока я думала, говорить им правду, что теперь я осталась без учителя и тем самым дать им повод для разглагольствий на тему «а мы же говорили!», или соврав, сказать, что всё было отлично и чтоб они не вмешивались, явно брякнул, не подумав Сэм:
— Смеёшься? — обращался к Тому, — да он же нудный до ужаса, его лекцию можно на ночь читать, чтобы быстрее уснуть.
В него полетел веник. Кинул, кстати, Фрэд. И где взял только?..
— Ты чего?! — возмутился, но наткнулся на нехороший взгляд и тихо прикрыв глаза чертыхнулся.
Я тоже заметила интересную оговорочку. О-о-очень интересную.
Сузив глаза, медленно обвела зарвавшуюся компанию злым взглядом.
— Меня интересует только одно: зачем?
Думала, устыдятся, почувствуют вину, что без разрешения следили, вторглись в моё личное пространство, но я их явно переоценила, потому что заметила всё те же упрямые взгляды.
— А ты как думаешь? — подал голос молчавший до этого Людвиг. — Ты не послушалась меня, наплевала на мою просьбу, хотя она была направленна на твою защиту, откровенно проигнорировала предупреждение об угрозе, и что ты хотела, чтобы мы сделали? — если начинал тихо, то под конец речи уже практически кричал на меня.
— Чтобы поняли, — отрезала, но потом с горечью произнесла, — но, видимо, вам очень уж сильно нужна помощь с вашим ритуалом, и потому вы бережёте единственного человека, с которым не будет особого напряга. Ну да, — через силу усмехнулась, — вас можно понять. Кому захочется неделю валяться на больничной койке, раз есть такой чудесный шанс откосить. Идеальная перспектива. И чтобы ничего не сорвалось, стараетесь не выпускать меня из-под своего контроля, я всё понимаю! — почувствовала, что на глаза начали наворачиваться слёзы, но решительно их стёрла. — Но это моя жизнь. — Тихо продолжила. — Вы не можете мне указывать, как жить, у вас просто нет на это права! — у меня задрожали руки, и я их опустила под стол. Взглядом упёрлась в столешницу, пытаясь не показывать охватившие меня чувства. Я устала… Прошло всего три дня, но я уже сыта по горло. Сорвалась… Их приход стал последней каплей.
Не услышав ничего в ответ, подняла голову. Парни сидели напряжённые с неестественно прямой спиной. И смотрели… смотрели на меня. Тоже напряжённо. Однако, встретившись со мной взглядом, почему-то отводили свои.
В тишине квартиры отчётливо послышался свист чайника.
Глава 8
Вздрогнув от неожиданности, поднялась и ни на кого не глядя пошла заваривать успокаивающий чай.
В квартире царила мёртвая тишина, и только тиканье часов и было слышно.