Как я стал хозяином странного замка в другом мире. Книга 3
Шрифт:
— То есть, на данный момент такого способа нет?
— Он наверняка есть, — горячо возразила она. — Но вы найдёте его быстрее чем я.
Метафорическая пасть, что капала надо мной слюной и облизывалась, теперь издевательски расхохоталась. Пойди туда, не знаю куда, доставь то, не знаю что. И не знаю как к тому же. Попутно отмахиваясь от «врагов, что могут заслонять звёзды» как от назойливых комаров. Я только-только почувствовал, как начинаю распутывать нить, что привела меня в Полночь, начал осознавать свои силы и возможности, как груз на плечах вдруг стал десятикратно тяжелее.
Почувствовав моё настроение, Анна осторожно положила мне руку на
— Я никогда не оставлю вас, Вик. Я помогу всем, чем смогу.
— Если это не включает в себя какую-нибудь непробиваемую магическую защиту, то можешь не париться, — устало сказал я.
— Мои чары здесь бессильны, — признала она с некоторой неохотой. — Но я всё ещё знаю о природе Князя в Жёлтом больше, чем вы. Я знаю, как временно сбить его со следа.
— С этого и надо было начинать. Как?
— Вам придётся снять другую квартиру.
— Серьёзно?
Сперва совет Анны звучал как-то нелепо, словно из дешёвого шпионского боевика. В духе «сменить место жительства, завести фальшивые документы, носить парик». Но эту тему Полночь не считала за табу, и Анна смогла более подробно объяснить свою позицию. По её информации, Князь в Жёлтом тяготел к определённым понятиям, а в каком-то смысле обитал в их производных. Самой его любимой темой был театр, но театр в широчайшем смысле слова: музыка, танцы, лихо закрученный сценарий любых произведений, декорации, грим, маски, костюмы, бушующая драма и всепоглощающее безумие творчества. Но всякое представление подходило к концу, опускался занавес, актёры расходились по домам, а на сцене и в зале оставалась лишь пыль. И в этой пыли также был Князь в Жёлтом, упивающийся ей не меньше, чем буйством прошедшего шоу. Он был сутью тлена и разрухи, символом забвения, в том числе забвения собственного «я», исчезновения разума. Знак, который он оставлял для своих избранных, также служил этой цели.
Не все, кто служил Князю, теряли себя. Некоторые даже оставались людьми. Но в любом случае, ему всегда было проще добраться до людей творческих, впечатлительных, эмоциональных. Я к таким не относился, зато с лёгкостью попадал во вторую категорию: тех, кто намеренно или в силу обстоятельств жил в пыли.
— Сегодня ночуете в отеле, — инструктировала меня Анна, пока мы подъезжали к моему дому. — Но завтра попробуйте найти постоянное место.
— А почему не у тебя? — я позволил себе горько усмехнуться.
— Потому что от меня вы не попадёте в Полночь, — промурлыкала она. — А на утро у вас не останется сил чтобы ровно ходить. Полагаю, вы захотите отложить это на другую ночь.
— Справедливо, — только и сказал я.
— Вот и чудно. С собой берите лишь самое необходимое, желательно — новое.
— Я не Плюшкин какой-нибудь, — вяло возразил я. — Мусором не зарастаю, ты сама видела.
— Князю неважен мусор. Вик, за последние годы вы пропитались бедностью, отчаянием, болезненным прошлым — и всё ещё не избавились от этого запаха до конца.
И чья, спрашивается, это вина? Кто-то из присутствующих в этой машине взялся меня «оберегать», причём не только путём убийства начальника. Впрочем, сейчас не было времени на выяснение отношений.
— Как насчёт вещей, дорогих, как память?
— Их можно. Но всё остальное лучше сжечь.
— Фигурально?
Анна очень выразительно на меня посмотрела, но затем со вздохом покачала головой.
— Просто поторопитесь, прошу вас.
Подъезд
Сегодня свет не горел, но нельзя сказать, что это представляло большую проблему. Просто надо было подняться на пятый этаж, набить большой рюкзак, купленный мной пару месяцев назад, «самым необходимым» и спуститься вниз. Хозяину квартиры отзвонюсь завтра и верну ключи в городе, пусть с оставшимися вещами делает, что хочет — хоть продаёт, хоть выкидывает. Три месяца назад подобное решение вогнало бы меня в тоску, но именно такие ощущения и притягивают Князя.
Туда и обратно. Вверх и вниз.
Во время подъёма наверх, между вторым и третьим этажом, чувство «неправильности» вернулось, неприятно щекоча дальние углы подсознания. Не настолько сильное, как это было между гаражей, так, лёгкая тень. Впрочем, когда я открыл дверь в квартиру, оно тут же рассеялось.
Ему на смену пришло другое — неожиданное ощущение уютного дома. Я поймал себя на том, что хотелось раздеться и разуться, принять горячий душ, заварить чаю и посидеть за старым компом, играя в старые добрые игры, пока не настанет время спать. Даже не обязательно было возвращаться в Полночь — просто растянуться на любимой тахте, укутаться в плед и увидеть обычный хороший сон, по которым я успел слегка соскучиться. Неужели я не заслужил капельку покоя посреди этой нервотрёпки? Зачем куда-то торопиться, бежать, собирать вещи? Переезд можно оставить на завтра, на конец недели, а то и вовсе на весну. Опять же, отель и съём новой квартиры будут стоить денег, а если я потрачу премию с работы и подарок Богданова, то нечем будет отдавать кредиты. С такими делами нельзя спешить…
Я дождался, пока в потоке вялотекущих убаюкивающих мыслей образуется пауза, а затем трансформировал передний ряд зубов в зубы пираньи и до крови вцепился себе в левую ладонь!
Острая боль вмиг прочистила мозги, заставила действовать. Ранки от зубов быстро затягивались, пока я запихивал в рюкзак свежее нижнее бельё, смену домашней одежды, жёсткий диск от компа, зарядник для телефона, паспорт и другие документы. На самый низ отправились доллары Богданова — надо было ещё раньше отнести их в банк и перевести в «цифру», но задним умом все сильны. Дальше шли по-настоящему важные вещи. Пара любимых книг, оставшихся от родителей, немногочисленные фотографии, включая ту, что стояла в рамке на столе. Нищему одеться — только подпоясаться, но от этой памяти я не был готов отказаться.
А всё остальное — в самом деле, гори оно огнём. Фигурально, понятное дело.
Закинув набитый рюкзак за плечи, я быстро подогнал лямки и бросил последний взгляд на комнату, где прожил далеко не лучшие годы своей жизни. Это место не было виновато, что стало символом несчастья и бедности, оно как могло справлялось со своей задачей. Но сейчас пришла пора двигаться дальше.
Быстрым шагом я вышел в коридор — и успел лишь слегка удивиться, почему дверца одёжного шкафа оказалась открыта. Я ничего оттуда не забирал и ничего туда не вешал…