Как я стал хозяином странного замка в другом мире. Книга 6
Шрифт:
Результат проявил себя незамедлительно — но увы, не совсем такой, на какой я надеялся. Лишившись возможности наступать, враг наконец сменил тактику, и тем застал меня врасплох. Застыв на месте, он схватился за свой меч и сделал жест, будто стягивая с него невидимые ножны. Клинок фламберга вдруг вытянулся, превратившись в сплошную волнистую полосу, визуальный артефакт в заглючившей игре. Этой полосой, достигающей от центра до самых стен зала, Негатив размахивал заметно медленней чем раньше, но и уклоняться стало не в пример тяжелее. Решив немедленно лишить его рук, я вскинул Райнигун… и тут же пропустил хитрый удар, начисто обрезавший мою правую кисть.
Ах
Боли не было — лишь нарастающая ярость, грозящая самостоятельно активировать следующий уровень «Зверя» и лишить-таки контроля. Но даже искалеченный я оставался в строю, способный двигаться, уклоняться и думать. К тому же, Негатив в лучшем случае сравнял наше положение, получил временное преимущество. «Вуаль» при его новом методе атаки стала бесполезна, но у меня имелся ещё один способ взять верх.
Гибкие стебли рванулись из-под досок пола, туго оплетая врага, отвлекая и сковывая движения. «Трава, что крушит камни» никогда не отличалась скоростью, это была способность для разрушения стен и иных преград, но здесь она сработала так, как если бы на моём месте стояла сама Хвоя. От прикосновения к телу Негатива стебли быстро увядали, но новые занимали их место гораздо быстрее.
Он замешкался, сбился, оборвал атаку на полувзмахе. А мне даже не нужно было искать Райнигун на полу — тот просто-напросто появился у меня в пока ещё целой левой руке.
БАХ. БАХ. БАХ. БАБАХ!
Я с удовольствием осмотрел свою правую руку — та вернулась на место, как только безумный фламберг упал на пол. Я неторопливо потянулся к патронташу на поясе, доставая и заряжая патроны один за другим. Я поднял глаза и встретился взглядом с Негативом — оставшимся без рук, обезоруженным, обездвиженным. По сравнению с моим положением в начале нашего «знакомства» мы полностью поменялись местами, и теперь я контролировал ситуацию.
В его угольно-чёрных глазах не читалась ненависть, как когда-то у Альхирета или лорда Конрада. Он не был зол, разочарован или напуган. На меня смотрела… уверенная неотвратимость грядущего. Та сила, что он олицетворял, не дрогнула из-за единственного поражения. Она играла вдолгую, и знала, что в итоге игра окупится. Если я нарушил её планы сегодня, впереди лежали новые дни, месяцы, года и тысячелетия. Время — забавная штука, не правда ли?
Впрочем, это никак не отменяло того, что сегодня я взял верх.
Грохот выстрелов Райнигуна слился в унисон со скрежетом металла об камень. Я уже не стоял посреди зала со свечами, я вернулся назад, в своё тело, и мучительно медленно вытаскивал чёрный фламберг из раны на теле Полуночи. Быстрее было нельзя — тогда мелодия силы не успела бы залечить место разреза, удержать рвущуюся снизу безграничную энергию. Пустить её с прежней скоростью было даже хуже, чем распахнуть шкатулку пошире — результат оказался бы даже более стремительным. Но мелодия латала рану, латала на совесть, оставляя для потока силы небольшое горлышко. Как и в прошлый раз, пришло понимание — постепенно горлышко будет расширяться, пока не вернётся в изначальное, полностью здоровое состояние.
Сколько на это понадобится времени? Ни малейшего понятия. Но это было то, что необходимо для выздоровления замка, единственно возможного к нему пути. Волнистое лезвие наконец покинуло рану, дрогнуло и растворилось в воздухе, оставив от себя одну рукоять. Я с отвращением отбросил
И только сейчас с моих плечей соскользнул уже привычный груз, заставив на автомате обернуться. Сонная Полночь стояла передо мной, покачиваясь на босых пятках, словно прислушиваясь к ощущениям внутри себя. А затем она вдруг рванулась вперёд и снова обняла меня, на этот раз спереди, резко, с размаху уткнувшись носом в грудь. До моих ушей донёсся едва различимый шёпот, перемешанный с негромкими всхлипами, и мне пришлось обнять её в ответ, чтобы нормально прислушаться.
— Ты справился. Справился, справился, справился…
Вот уж не думал, что однажды буду утешать собственный замок, осторожно поглаживая по волосам.
Глава вторая
Я перестал задаваться вопросом, сколько из происходящего следовало интерпретировать как силу воображения, а сколько — как подлинную реальность. Очеловечивание всего и вся было достаточно скучным, но совершенно неизбежным свойством людской натуры, причём с древнейших времён. Звери вставали на задние лапы и начинали говорить, с неба спускались сияющие крылатые фигуры, стихийные явления становились богами…
И вот теперь великая Полночь, вечный замок, тихонько плакала от облегчения, уткнувшись в грудь к своему последнему хозяину.
В свою защиту я мог заметить, что подобное поведение замечал за ней и раньше. Нет, разумеется, не слёзы, но характер, чем-то напоминающий скучающую, одинокую, измученную девочку-подростка. Избалованную тоже, не без того, но напрочь лишённую возможности изменить свой путь. Казалось бы, одиннадцать тысяч лет — достаточный срок, чтобы повзрослеть, но кто знает, сколько это было в пересчёте на возраст вечных замков? Опять же, когда ты управляешь временем, какие-то проблемы с возрастом неизбежны.
Музыка высших сфер вокруг нас постепенно начала утихать, и в отдалении я отчётливо услышал лёгкий стук закрывающейся крышки шкатулки. Артефакт, когда-то бесконечно давно украденный Анной с бала солнцестояния, выполнил свою роль и вроде даже не опустел. Шкатулке точно понадобится время на «перезарядку», но сила внутри неё осталась на месте. Не знаю, получится ли однажды применить её ещё раз.
Главное — чтобы не для того же, что и сейчас.
Музыка стихла, стихли и всхлипы в районе моей груди. Я опустил глаза — и встретился с глазами Полуночи — безупречно-чёрными, но с отблесками далёких звёзд в глубине. Её лицо больше не выглядело ни сонным, ни заплаканным, она смотрела на меня с затаённым любопытством, как будто видела впервые. Мне стоило завязать разговор, но я никак не мог выбрать подходящий тон, да и начальные фразы никак не лезли в голову. Слишком много навалилось в последнее время, и эта встреча изрядно отличалась от того, к чему я готовился перед походом.
К счастью, Полночь выручила меня второй раз за последнее время.
— Есть хочешь?
Вместе с человеческим обликом она обрела и голос — мягкий, с лёгкой хрипотцой.
Я не успел не то что согласиться — даже сообразить, что и в самом деле проголодался, как уже сидел за длинным столом трапезной. Как и в случае с тронным залом, эта комната была очень похожа на уже построенную, не считая незначительных деталей. Стол пустовал, но сбоку тут же раздались шаги. Полночь, одетая в безупречный костюм горничной, опустила передо мной поднос, до краёв наполненный едой.