Как я стал переводчиком Сталина
Шрифт:
Вернувшись в Москву, Саша - он же Александр Михайлович Коротков - высоко поднялся по служебной лестнице. Я редко его видел. Мы встречались с ним в 1943 году в Тегеране, где он находился среди лиц, обеспечивавших безопасность "большой тройки". Затем видел его на Женевской конференции по Индокитаю в 1954 году. В течение ряда лет Короткое работал на высоких постах в ГДР. В конце 50-х годов он скоропостижно скончался на теннисном корте в Москве.
Из Анкары - в Москву
Двухмоторный самолет "Дуглас" стоял на бетонной площадке перед приземистым зданием аэровокзала Анкары. Нас провожали посол СССР в Турции Виноградов и представитель
Наша группа, которой были устроены эти проводы, представляла, по существу, руководящий состав посольства СССР, остававшийся в Берлине вплоть до нападения гитлеровской Германии на Советский Союз. Вообще лиц, имевших дипломатический ранг, было тогда в советской колонии в Берлине совсем немного: два советника, один первый секретарь, два вторых секретаря, один третий секретарь, четыре атташе, консул и военно-морской атташе и их первые заместители. Наконец, дипломатами считались также торговый представитель и его заместитель. Технический персонал полпредства тоже был немногочислен. К началу войны примерно половина дипломатического состава находилась в отпуске. Еще в мае в Москву выехали с семьями военно-морской атташе Воронцов и советник Кобулов. Зная, что нацистское вторжение неизбежно, они решили уехать из Берлина заранее. Отправил свою семью на родину и Деканозов.
Советник Амаяк Кобулов, брат Богдана Кобулова, первого заместителя Берии, являлся резидентом комитета госбезопасности в Германии. Он внешне был полной противоположностью Богдана - отталкивающе-уродливого, низенького, толстого, внушавшего страх и отвращение. Амаяк - высокий, стройный, красивый кавказец с ухоженными усиками и черной шевелюрой, очень обходительный, даже обаятельный, - считался у нас душой общества и так хорошо играл роль простецкого тамады, что мало кто догадывался о его подлинных функциях. Тогда никто не мог и представить себе, как окончится карьера этого весельчака. После смерти Сталина он в конце 1953 года вместе со своим братом Богданом, а также Деканозовым и другими был осужден по делу Берии и расстрелян.
После того как мы пересекли болгаро-турецкую границу в Свиленграде, а немецкие дипломаты из Армении также перешли в Турцию, послу уже не было необходимости опекать советский персонал. Этим занялось генконсульство СССР в Стамбуле, куда вскоре прибыл советский теплоход "Сванетия", на котором вся колония отправилась в Батуми вдоль побережья нейтральной Турции. Мы же, небольшая группа дипломатов, в которую помимо посла входили советник посольства Семенов, военный атташе генерал Тупиков, атташе посольства Коротких и я с моей женой Галей, выехали ночным экспрессом в Анкару. Специально присланный из Москвы за нашей группой самолет уже ждал нас в анкарском аэропорту. Но поскольку вылет назначили на следующее утро, весь день оказался свободным.
Деканозов, остававшийся заместителем наркома иностранных дел, вместе с послом СССР в Турции Виноградовым отправился навестить министра иностранных дел Турции, захватив Семенова. А я с Галей, генералом Тупиковым и Коротких решили погулять по городу.
Анкара походила на большую деревню, особенно в сравнении с великолепием Стамбула, где все напоминало о богатстве и величии Оттоманской империи. Здесь улицы были пыльные и неубранные. На главной
Особых достопримечательностей в этом молодом городе, возникшем после революции по воле ее вождя - Кемаля Ататюрка, мы не обнаружили, если не считать красочных экзотических лавчонок и мастерских ремесленников, тут же торговавших своими изделиями. Поскольку, кроме небольшого чемоданчика, который каждому из нас разрешили взять с собой гитлеровцы, все остальное пришлось бросить в Берлине, мы решили обзавестись кое-какими вещами первой необходимости. Из того, что мы тогда купили, мне особенно пригодились теплое белье и верхние рубашки, хорошо послужившие в годы войны.
Попрощавшись с провожавшими, мы поднялись в самолет. По пути приземлялись только один раз, уже на советской территории, в Ленинакане. Долина между склонами гор казалась пустынной. Посадочная дорожка представляла собой металлическую решетку, уложенную на зеленый дерн.
Выйдя из самолета, увидели вдалеке небольшую сторожку. Оттуда к нам спешили несколько человек. Это было местное начальство. Их предупредили о прибытии члена Центрального Комитета партии и заместителя наркома иностранных дел Деканозова, и они постарались устроить достойную встречу. В плетеных корзинках приволокли с собой целого барашка, жареного на вертеле, лаваш, батарею бутылок сухого армянского вина, овощи, фрукты, восточные сладости. Прямо на лужайке, рядом с самолетом, расстелили скатерть, и началось угощение с неизменными тостами.
Никто даже не упомянул о войне. Прошло меньше месяца с момента вторжения, и здесь, далеко от фронта, люди, казалось, не испытывают особого беспокойства. Видимо, еще глубоко сидело в сознании обещание вождя, что мы будем бить агрессора на его же территории. Не имея информации о том, как действительно развиваются события, все ждали, что Красная Армия, отбросив вражеские полчища, вступит на территорию Германии, немецкие рабочие и крестьяне повернут оружие против нацистов и война окончится нашей полной победой...
В столице Грузии нам также оказали торжественную встречу. Деканозов, сохранивший здесь квартиру после переезда в Москву, уехал к себе, а мы разместились в отеле "Тбилиси". Наши "люксы" с коврами, зеркалами и большими балконами напоминали о роскоши дореволюционного Тифлиса, когда имевший тут сильные позиции французский капитал немало способствовал благоустройству и украшению главной магистрали города, носившей теперь имя Шота Руставели. В ресторане с высоким стеклянным потолком гремела музыка, было людно и шумно. После ужина мы наблюдали с балкона за хорошо одетой толпой, в основном мужчин, не спеша прогуливавшихся по ярко освещенному проспекту, окаймленному высокими раскидистыми платанами. И здесь тоже война еще не наложила своего зловещего отпечатка на беззаботную атмосферу этого южного города.
Рано утром вылетели в Москву. Теперь пассажиров прибавилось. К нам присоединилась семья Деканозова: его жена Нора Тиграновна и двое детей-подростков - Пана и Реджик. После краткой остановки в Ростове отправились дальше вдоль Волги и в районе города Куйбышева повернули на запад. Сделали довольно большой крюк, так как опасались германской авиации, активно действовавшей на юге Украины. Во второй половине дня, покружив над московскими крышами, приземлились в Центральном аэропорту на Ленинградском проспекте.