Как же я тебя ненавижу!

Олешкевич Надежда

Когда осталось пять коробок, силы покинули меня. Я смотрела на них отстраненно и подумывала бросить ночевать на чердаке. К тому же сумерки уже вступали в свои права, отчего большая часть помещения погрузилась во мрак.

– Завтра с вами разберусь.

Однако и на следующий день руки до них не дошли.

Сперва при встрече с Фелисой я аккуратно выуживала у нее важную

информацию о Дрейке, о его взаимоотношениях с друзьями, словно невзначай обронила фразу о любви моего соседа к гориллам. Несуществующей, конечно же. Казалось бы, мелочь, зато именно с этого началась моя кропотливая подготовка в ужасной мести.

Затем на занятиях было столько теории, что к завершению учебного дня кисть едва ли не опухла. Формульный вид знаков – это непроходимые дебри. Я ничего не понимала, к тому же в какой-то момент осознала, что записи в тетради приводят меня в полное недоумение. Поэтому пришлось отправиться в библиотеку и провести там добрых три часа, чтобы отыскать и переписать определения непонятных слов. На большее попросту не хватило времени.

А по возвращении домой меня ждал сюрприз.

– Розалин, – восторженно произнесла Аманда.

Она поправила очки, временно служившие обручем на голове, и жестом пригласила пройти в зал. Напряжение витало в воздухе. Казалось, до моего появления здесь разразилась нешуточная ссора. И наигранное спокойствие Дрейка только подтвердило мою догадку.

– Я очень рада вас видеть, – запоздало вспомнила я, что не поздоровалась.

– И я тебя, моя дорогая.

Плохой знак! Нэли Фэлпс редко разменивалась на любезности, обычно вела себя отстраненно и строго, разрешая себе чуточку свободы лишь с моей мамой.

– У нас с Дрейком вышла размолвка, в которой не обойтись без твоего участия.

Влариан красноречиво на нее посмотрел, отчего у меня волосы на затылке зашевелились. Зато Аманда ничего не заметила.

– Розалин, скажи, незнание освобождает от ответственности?

Я хотела уточнить, что смотря в каком случае, однако взглянула на Дрейка и, вспомнив случай с коробками, отрицательно покачала головой. Возможно, при нашем обоюдном согласии разъехаться нэли Фэлпс

пошла бы на попятную и согласилась бы. Но! Всегда присутствовало кое-что еще. Мне неприятно жить с вларианом, вот только ему, судя по последним дням, одно мое пребывание рядом доставляло больше неудобств. Он злился, он ругался, он запирал. Видимо, сосед не знал, как себя вести. Мне стало тепло на душе от осознания, что его бесило одно лишь мое присутствие, а не выходки, которых еще толком не было. Я его раздражитель!

– Если вам важно мое мнение, то вот оно: перед подписью любого документа с ним сперва нужно ознакомиться. Вы ведь о нем сейчас говорите?

Аманда одобрительно кивнула.

– Видишь? Розалин со мной согласна. Выполняй условия или отрабатывай три года кассиром в моем магазине. Хотя нет, могу договориться с Ларстеном и пристроить тебя уборщиком на Пограничье.

Даже я поежилась от подобной перспективы.

Нэли Фэлпс встала, взяла перчатки с письменного столика и добавила:

– А твой банковский счет заморожу. Думал, я о нем не знаю?

– Ты не посмеешь.

– Еще как посмею. Учись, Дрейк. Я не для того отдавала тебя в высшую академию, чтобы ты занимался чем-то еще. Узнаю о подработке на стороне – и твоей карьере придет конец. Понятно выразилась? – от стального голоса Аманды меня приковало к полу. – Розалин, проводишь?

– Да, – отмерла я и пошла за ней к припаркованной на улице машине.

– Твоя мама передавала привет и просила прощения. Она не сможет приехать на эти выходные.

– Ясно.

Аманда раскрыла сумочку и достала оттуда несколько крупных купюр.

– Держи.

– Мама уже давала деньги.

– Это от меня, – мелко закивала нэли Фэлпс. – Тебе пригодится.

Я отступила, но Аманда сама взяла мою руку и всунула туда купюры. Она подмигнула мне, поправила очки на голове и села в машину.

– И что с ними делать?

Наверное, стоит отложить на черный день и использовать только в крайнем случае. Или же можно спрятать, а потом уже при маме отдать их обратно. Зачем мне чужие деньги?

Конец ознакомительного фрагмента.