Как жили в старину русские цари-государи
Шрифт:
Свита, окружавшая государя, была также одета более или менее богато, смотря по празднеству и соответственно одежде государя. Для этого из дворца отдавался приказ, в каком именно платье быть на выходе. Если же боярин был недостаточен и не имел богатой одежды, то на время выхода такую одежду давали ему из царской казны. Впоследствии, при царе Федоре Алексеевиче, издан был даже особый указ, которым назначено было, в какие именно господские и владычни праздники и в каком платье быть во время царских выходов.
Во время шествия свита разделялась рядами, люди меньших чинов шли впереди, по старшинству, по два или по три человека в ряд, а бояре, думные и ближние люди следовали за государем. На всех выходах в числе царской свиты находился постельничий с разными предметами, которые требовались на выходе и которые
Царь Иван Васильевич выходил к обедне в сопровождении рынд. Один очевидец описывает подобный выход (1565 г.) следующим образом: отпустя послов, государь собрался к обедне. Пройдя палаты и другие дворцовые покои, он сошел с дворцо-ваго крыльца, выступая тихо и торжественно и опираясь на богатый серебряный вызолоченный жезл. За ним следовало более осмисот человек свиты в богатейших одеждах. Шел он посреди четырех молодых людей, имевших от роду лет по тридцати, но сильных и рослых: это были рынды, сыновья знатнейших бояр; двое из них шли впереди его, а двое других позади, но в некотором отдалении и на равном разстоянии от него. Они одеты были все четверо одинаково: на головах у них были высокия шапки из белаго бархата, с жемчугом и серебром, подбитыя и опущенныя вокруг большим рысьим мехом. Одежда на них была из серебряной ткани, с большими серебряными же пуговицами, до самых ног; подбита она была горностаями; на ногах сапоги белые, с подковами; каждый на плече нес красивый большой топор, блестевший серебром и золотом.
Зимою государь выезжал обыкновенно в санях. Сани были большия, нарядныя, то есть раззолоченныя, расписанныя красками и обитыя персидскими коврами. Возницею или кучером в этом случае бывал стольник из ближних людей; но так как в старину ездили без возжей, то возница сидел обыкновенно верхом, другой ближний стольник стоял на ухабе или в запятках, так обыкновенно выезжал царь Михаил Федорович. Царь Алексей Михаилович выезжал более пышно: у его саней, по сторонам места, где сидел государь, стояли знатнейшие бояре, один справа, другой слева; у саннаго передняго щита стояли ближние стольники, также один с правой стороны, а другой с левой; около государя за санями шли бояре и прочие сановники. Весь поезд сопровождался отрядом стрельцов, в числе ста человек, с батогами (палочками) в руках «для тесноты людской».
24 Декабря, в сочельник, накануне Рождества рано утром государь делал тайный выход в сопровождении только отряда стрельцов и подьячих Тайнаго Приказа в тюрьмы и богадельни, где из собственных рук раздавал милостыню тюремным сидельцам, полонянникам (пленным), богаделенным, увечным и всяким бедным людям. По самым улицам, где проходил государь, он также раздавал милостыню нищим и убогим, которые во множестве собирались даже из отдаленных мест к таким боголюбивым царским выходам. В то же время, как государь навещал таким образом всех заключенных и сирых, доверенныя лица из стрелецких полковников или подьячих Тайнаго Приказа раздавали милостыню на Земском дворе, также и у Лобнаго места, и на Красной площади. И можно сказать, что ни один бедный человек в Москве не оставался в этот день без царской милостыни, каждому было чем разговеться, каждый был с «праздником».
Такие царские выходы «тайно» делались и накануне других больших праздников и постов. В Рождественский сочельник они совершались рано утром, часу в пятом.
Совершив утренний выход по тюрьмам и богадельням, государь, переодевшись и отдохнув, шествовал в Столовую Избу или Золотую Палату, или же в одну из придворных церквей к царским часам, в сопровождении бояр и всех думных и ближних чинов.
В тот же день, вечером, когда уже совсем смеркалось, приходили во дворец славить Христа соборные протопопы и попы и певчие станицы, т. е. хоры государевы или собственно дворцовые, также патриаршие, митрополичьи и разных других духовных властей, имевших у себя свои особые хоры. Государь принимал их в Столовой Избе или в Передней Палате и жаловал им по ковшу белаго и краснаго меда, который в золотых и серебряных ковшах подносил один из ближних людей. При этом они получали и славленое. Таким же образом соборяне и певчие ходили славить к царице и потом к патриарху, где также пили мед и получали славленое. Славленыя деньги выдавались, смотря по важности и значению причта: одним больше, рублей по 12 на собор, другим меньше, по рублю, по полтине и даже по 8 алтын с 2 деньгами, что составляло 25 копеек. Цари Алексей Михаилович и сын его Федор Алексеевич очень любили церковное пение и потому особенно жаловали певчих и, кроме славленья, слушали иногда разныя другия церковныя песни.
В самый праздник Рождества Христова государь слушал заутреню в Столовой или в Золотой Палате. Во 2-м часу дня (в 10-м часу утра), в то время как начинали благовест к литургии, он делал выход в Столовую, где и ожидал пришествия патриарха с духовенством. Для этого Столовая наряжалась большим нарядом, коврами и сукнами. В переднем углу ставилось место государево, а подле него кресло для патриарха. Вошед в Столовую, государь садился до времени в свое место и приказывал сесть по лавкам боярам и думным людям; ближние люди младших разрядов обыкновенно стояли. Патриарх при пении праздничных стихер, в предшествии соборных ключарей, несших крест на мисе и св. воду и в сопровождении митрополитов, архиепископов, епископов, архимандритов и игуменов, приходил к государю в ту же палату славить Христа и здравствовать государю с праздником, Государь встречал это шествие в сенях. После обычных молитв певчие пели государю многолетие, а патриарх говорил поздравление. Потом и государь и патриарх садились на свои места. Посидев немного и затем благословив государя, патриарх со властьми шел таким же порядком славить Христа к царице, в ея Золотую Палату, и потом ко всем членам царскаго семейства, если они не собирались все для принятия патриарха у царицы. Славление у государя происходило обыкновенно в Золотой Палате, а иногда и в Грановитой.
Царь Михаил Федорович пред обеднею обыкновенно ездил в Вознесенский монастырь поздравлять матерь свою, великую старицу, иноку Марфу Ивановну.
Отпустя патриарха, государь в Золотой или в Столовой облекался в царский наряд, в котором и шествовал в собор к обедне. Все дворовые и служилые чины, сопровождавшие этот выход, были также богато одеты в золотные кафтаны. После литургии государь шествовал во Дворец, где потом в Столовой или в Золотой приготовлялся праздничный стол «на патриарха, властей и бояр». Этим оканчивалось рождественское празднество.
В день Рождества Христова и в другие большие праздники, цари не садились за стол без того, чтоб не накормить прежде так называемых тюремных сидельцев и пленных. Так, в 1663 году в этот праздник кормлено было на большом тюремном дворе девятьсот шестьдесят четыре человека.
На женской половине Дворца у царицы в этот день также совершались свои обряды. Утром, пред обеднею, у нея собирались дворовыя и приезжия боярыни, в сопровождении которых она выходила в свою Золотую Палату, принимала там с славле-нием патриарха, а потом шествовала в дворцовую церковь к обедне. Приезжия боярыни вместе с поздравлением, по старому обычаю, подносили царице перепечи, род сдобных крупи-чатых куличей или караваев. В 1663 году царице Марье Ильиничне и царевнам, большим и меньшим, четырнадцать приезжих боярынь поднесли четыреста двадцать шесть перепень, каждая по 30 перепечь. Подобным же образом после обедни и царица посылала к патриарху от себя и от каждой царевны по пяти перепечь На празднике к царице приходили славить из Возне-сенскаго монастыря старицы и другия славленицы. У малолетних царевичей славили иногда их карлы.